— Не думаете?
— Я… я не знаю, почему вам этого хочется. Я же не…
— Не знаете? — повторил Николас. Его голос охрип еще сильнее и оттого звучал еще сексуальнее. — Может, теперь поймете почему?
Он подошел к Мег вплотную и положил руки на край стола по обе стороны от нее. На Николасе была футболка, и Мег захотелось погладить его смуглую кожу. Мускулистые руки Николаса выглядели такими мужскими, такими сексуальными…
Мег тихонько вздохнула и закрыла глаза, но в следующее мгновение ее ресницы снова вспорхнули: она почувствовала осторожное прикосновение губ Николаса к своим.
— Не надо, пожалуйста… — начала было она, но уже в следующее мгновение ее протест сменился тихим беспомощным стоном блаженства.
Николас эхом вторил ей, только его стон был более низким, более властным, более мужским.
— Я мог бы заняться с тобой любовью прямо сейчас. Здесь, — хрипло прошептал он, обжигая дыханием ее ухо и кладя руку на талию Мег. — Это было бы так легко…
— Как, на кухне? — пискнула Мег.
Она не привыкла к джину с тоником, тем более на голодный желудок. Наверное, спиртное ударило ей в голову и растопило обычную сдержанность, а заодно и развязало язык, потому что ее слова, которые должны были выразить протест, прозвучали как поощрение.
— Угу. Хочешь, покажу, как это делается? — спросил он и, не дожидаясь ответа, крепко обхватил Мег руками, приподнял и властно прижал к себе. Потом лукаво прошептал на ухо: — Мы можем заняться этим на кухонном столе, я уложу тебя на спину, расстегну твою рубашку…
Огонь его взгляда, казалось, прожигал ее одежду насквозь. Николас смотрел на ее грудь, и Мег чувствовала, как соски наливаются, твердеют. Она словно со стороны услышала собственный голос, изменившийся почти до неузнаваемости:
— А потом?
— Потом я возьму твои груди и стану гладить и дразнить твои соски до тех пор, пока ты не начнешь умолять взять тебя… Пока я не захочу тебя так сильно, что сам испугаюсь, как бы не причинить тебе боль. Потому что я буду знать: наш секс будет горячим, страстным, и мне захочется исследовать каждый дюйм твоего тела, попробовать тебя на вкус…
— Николас… — сдавленно прошептала Мег, когда его пальцы занялись пуговицами на ее рубашке.
— Что, сладкая моя? Ты ведь знаешь, как я тебя хочу? А ты, ты так же сильно меня хочешь?
Пальцы Николаса с чувственной медлительностью скользили по ее коже, заставляя Мег трепетать от желания. Она жаждала его ласки, прикосновения его губ. По телу Мег прошла волна дрожи.
— Скажи, — прошептал Николас, — сегодня ночью, лежа в постели, ты будешь думать обо мне так, как я о тебе думаю, представляю твою нежную кожу, твой вкус, представляю эти сексуальные звуки, которые ты издаешь, когда возбуждена?
Еще секунда, поняла Мег, и он перейдет от слов к делу, и пути назад уже не будет. Но ведь он просто играет со мной, на самом деле у него нет ко мне никаких чувств… Может, сейчас он меня и хочет, но завтра все начнется сначала, он снова станет надо мной иронизировать… Разум Мег вцепился в остатки ускользающей связи с реальностью, и она хрипло прошептала:
— Мы не можем, мы не должны… Николас, мы ведь враги.
— Враги? — Он медленно убрал руку и отстранился. — Враги? Вот, значит, как тебе это представляется? Что ж, пожалуй, ты права.
Не сказав больше ни слова, Николас развернулся, быстро вышел из кухни и очень тихо закрыл за собой дверь.
Мег очень хотелось позвать его, остановить, но она сумела сдержаться. Словно почувствовав ее состояние, Джек подошел к Мег и лег рядом. Она машинально погладила пса по голове и удивилась, откуда на шерсти взялись какие-то капли. Только потом Мег поняла, что это ее собственные слезы.
