женат, потому что еще не встретил ту, которую полюбил бы настолько, чтобы предложить ей руку и сердце. Понятно?
— Конечно, — ответила Аннемари, пытаясь удержаться еще от одного вопроса, но ей это не удалось. — А как насчет Карен?
— Что за Карен? Кто это?
— Медсестра в американском госпитале, та, что нарисовала оазис с Микки-Маусом. Вы же прекрасно знаете, что она в вас влюблена!
— Откуда у вас, черт побери, эти сведения? Аннемари медленно подняла оба указательных пальца и показала ими на глаза.
— Да хватит вам, Анни, — сказал Дэвид. — Лучше расскажите о своем отце.
— Я думала, вы хотите, чтобы я замолчала.
— Я хочу, чтобы вы прекратили эти бессмысленные разговоры о Карен. Почему вы ничего о нем не говорили?
Аннемари не ответила. Ее отношения с отцом отличались от тех, что сложились у Дэвида с его папашей. Она не любила говорить об этом.
— Ну расскажите! Ваша мать умерла, когда вам было двенадцать, да?
Аннемари с отсутствующим видом кивнула.
— И?.. — многозначительно спросил Дэвид. Она невольно вздрогнула.
— И мой отец… он очень добрый. И смешной. Любит пошутить. Придорожный ресторан был мечтой всей его жизни. Он сперва хотел передать его Джо, но вместо этого поручил мне. Джо не хотел заниматься рестораном. А я хотела. Фактически отец отошел от дел, но все равно каждый день приходит туда. Иногда, если у него есть настроение, он отправляется на рыбалку. И очень доволен, когда Наоми и Руби заняты.
— Почему?
— В молодости он был несколько необузданным.
— И что же?
— Наоми и Руби советовали матери не выходить за него и по-прежнему опасаются, как бы он на старости лет чего-нибудь не выкинул. А ему это ужасно нравится. Его последняя выходка доставила им немало беспокойства.
— Что же он такого натворил?
— Один англичанин купил участок земли рядом с нашим рестораном. Его единственная дочь живет в соседнем городе, и ему захотелось поселиться неподалеку. И он организовал там американский филиал какого-то мышиного клуба.
— И что же это такое?
— Сама не знаю. Отец часто там бывает. Там все очень строго — только для мужчин, только по приглашениям. Наоми и Руби никак не могут выяснить, что там творится. Наверное, считают, что на столах танцуют обнаженные женщины. Они просто с ума сходят — уж папа об этом позаботился.
Дэвид улыбнулся.
— Скажите, у ваших родителей был счастливый брак? Аннемари утвердительно кивнула:
— Они любили друг друга, и мы, дети, знали об этом.
Она внезапно замолчала, потрясенная контрастом воспоминаний и своего нынешнего положения. На глаза навернулись слезы, и Аннемари поспешно отвернулась.
— Мисс Уорт! — позвал ее Дэвид и легонько потряс за плечо. — Не надо! Я не хотел вас расстраивать.
Аннемари попыталась украдкой смахнуть слезы, но сделать это незаметно ей не удалось.
— Послушайте, — снова раздался голос Дэвида. — Я был уверен, что вы больше не будете плакать!
— Хорошо, — произнесла Аннемари. На мгновение лицо Дэвида осветилось улыбкой — он был рад тому, что сейчас хотя бы не холодно и не темно, что у Аннемари прошел приступ лихорадки, что они по- прежнему находят общий язык, несмотря на чудовищную ситуацию, в которую попали.
