космосе. Еще на подлете к родной планете. Кому приятно воевать в собственном доме? И поле боя намеревались перенести поближе к логову чужаков, которое, несомненно, было устроено где-то в пределах Солнечной системы. Правда, логово это еще предстояло отыскать.
Этот корабль условно звали «Эвенджером». То есть «Мстителем». И ждали его, как дождя после засухи.
Обыкновенно в командном находилось совсем мало народу. Операторы за пультами, обслуга Умного Мака в гермозоне, да дежурная смена со следящей. Мельком заглянув в большой зал, Пир направился к кабинету Майкла Батта. Секретарша, стрекотавшая на раздвижной клавиатуре терминала, подняла на Пира неуместно строгий взгляд. Пир не знал ее: раньше у босса была другая, миловидная гаитяночка по имени Люсьен. Новая внушала смутные мысли об айсбергах, зимних буранах и снежных полях.
– Вы Лихачев? – осведомилась мисс Холод.
– Да, мэм, – не слишком-то приветливо отозвался Пир. Не любил он отрицательные температуры. Предпочитал жару.
– Мистер Батт ждет вас.
– Спасибо.
Можно подумать, что это ее заслуга – то, что Батт ждет Пира!
Пир тихо фыркнул, перехватив полный колючих ледышек взгляд. Как ни парадоксально, но секретарша босса все-таки была удивительно красива. Вот только прикасаться к ней совсем не хотелось: это была красота ядовитой змеи или хищного насекомого. Красота издалека.
Отворилась старомодная, обитая кожей дверь. Пир скользнул в открывшуюся щель – перед Т-образным столом Батта сидели на вертящихся черных креслах Брюс де Григ и Марк ван Торенс. Де Григ неподвижно; ван Торенс медленно и размеренно, как маятник огромных часов, поворачивался вправо-влево вместе с креслом.
– Входи, входи, Пир, – Батт поднялся из-за стола, протягивая руку. Встали и его заместители.
– Как тебе перемены? Не бьют по глазам?
– Бьют, – честно признался Пир. – Меня еще за шлюзом один сержант построил.
– Ну и учинил бы ему выволочку не отходя от кассы, – удивился Батт. – Что не учинил?
– Откуда я знал, что у вас тут филиал Лонглендовских казарм? Когда я улетал все было иначе…
Пир тут же пожалел о последних словах, потому что снова вспомнил злополучную барселонскую бойню. И собеседники вспомнили, Пир понял это по устремленным в ковер взглядам.
– Ладно, садись, – Батт указал на третье кресло перед своим столом, пустовавшее. Пир опустился на шершавый дорогой баракан.
– Как самочувствие-то? – поинтересовался Батт. С умыслом, понятно. Он не произносил слов, о которых все равно догадывался Пир, и знал, что Пир догадывается. – Готов к новым дракам?
– Готов, шеф. А самочувствие нормальное. Как у должника, собирающегося раз и навсегда расплатиться с кредиторами.
– Не боишься, что… опять? Как тогда?
– Боюсь, – снова честно, чтоб не вилять, ответил Пир. – Но я надеюсь, вы что-нибудь придумаете.
– Понятно, – Батт вздохнул. – Мы действительно кое-что придумали.
Пир с надеждой воззрился на шефа.
– Расскажи, Брюс, – велел Батт и взялся за сигару.
«Что? – Пир удивился. – Он же раньше, вроде, не курил… Впрочем, тут не то что закуришь…»
Де Григ кашлянул в кулак, и слегка повернулся в кресле, чтоб удобнее было обращаться к Пиру.
– Ты уже появлялся в психолабораториях?
– Нет. Не успел. А что?
– В двух словах, – объяснил де Григ, – попадание-непопадание под контроль пришельцев двигательно- моторных функций человека подчиняется достаточно простому закону. У каждого из нас есть некий порог внушаемости. Чем он выше, тем труднее чужакам захватывать контроль над этим человеком. Понятно?
– Понятно, – тихо сказал Пир. – И у меня этот порог низкий?
