заляпанные квасом и пивом штаны, полотняные кепки, блестящие пляжные шляпы из пластиковой соломы, негнущиеся новенькие джинсы редких счастливчиков, удачно отоварившихся под торгсином – джинсы, Господи Боже ты мой, в ту пору они казались роскошью, но так редко хорошо сидели на своих обладателях, покупали их без примерки, на глаз, какая, к черту, примерка в подворотне, где покупатель и продавец боятся друг друга до звона в ушах: первый – обмана, второй – статьи за спекуляцию; случалось и то, и другое, но нечасто, обычно желающим прибарахлиться все же везло.
Кстати, мои лучшие джинсы пришли ко мне сами. Первые привез из рейса брат, и они оказались на два размера больше, чем надо, пришлось продавать, вторые подарила сестра, эти были поменьше, но все равно висели мешком, топорщились, где не следует, превращая и без того нелепое подростковое тело в натуральный балаган, хорошо хоть не в экспонат кунсткамеры, но к тому шло. Зато однажды ночью мы с другом гуляли по городу, свернули в парк, и там на ветвях большого куста цветущего жасмина висели штаны – фирменные, wrangler, изрядно потертые, но целые, сели на меня как влитые – потом, когда мы несколько раз прогулявшись по аллее, убедились, что хозяин джинсов не объявился, схватили добычу и рванули домой.
Но джинсы – одежда для других времен года, летом штаны должны быть льняные, еще лучше – шелковые, чтобы каждый шаг становился наслаждением, а не досадной необходимостью; и кстати о наслаждениях, летняя обувь должна быть удобна, как крылатые сандалии Гермеса – тряпичные тапки, невесомые кеды, лоуферы из тончайшей кожи, мокасины ручной работы, да все что угодно, лишь бы не натирали, не жали, не соскальзывали с потной ноги, лишь бы не надо было в муках разнашивать, потому что лето – время бесконечной ходьбы по кругу земному, прельстительная задача о пешеходе, который вышел из пункта А, на ходу уплетая черешню или крыжовник, и забыл, куда шел, не на шутку увлекшись процессом, нюхая шиповник и маргаритки со скоростью пять километров в час.
Однако за всеми этими наслаждениями не следует забывать, что именно летом одежда становится приятным излишеством, роскошью, а значит, настоящим искусством – просто потому что больше не нужна для спасения от холода, особого практического смысла в ней нет. И относиться к летней одежде следует соответственно – если она не будет красива, скажите на милость, зачем тогда вообще мы нужны на этой прекрасной земле, которая, по правде сказать, и без нас отлично справляется с созданием красоты в промышленных масштабах, достаточно посмотреть на бабочек и луговые цветы, какие же мы будем дураки, если все это испортим.
Летом, когда красота – священная обязанность каждого честного горожанина, поневоле начинаешь приглядываться к прохожим, выбирая самые совершенные тела, словно всерьез вознамерившись пополнить ими свой гардероб. Стать бы на пару часов вон той загорелой блондинкой в сером шелковом сарафане, или тонким наголо бритым мальчиком в рваных шортах, ухоженным пожилым господином с ястребиным профилем и седыми висками, зеленоглазой женщиной с сотней разноцветных косичек, собранных на затылке тяжелым узлом, рыжим подростком в лазурных индийских штанах… Господи, да это же мое отражение, значит, рыжего отменяем, кто там у нас еще?
Осенью
Мир становится так пронзительно прекрасен, гулок, звонок и полон собой, что наша внешность и даже сам факт нашего присутствия здесь окончательно утрачивает значение для всех, кроме, разве что, нас самих, да и то вопрос остается открытым.
Осень – отличное время, чтобы донашивать любимые старые вещи: вытертый джинсовый плащ, дурацкий пестрый берет, вельветовый пиджак цвета мокрого песка, серую куртку «кенгуру» с клетчатым капюшоном, черные башмаки с красной подметкой, словно бы ухмыляющиеся при ходьбе.
Осенью нужно ходить не спеша, жадно вдыхая влагу и свет, подбирать с травы поздние яблоки, грызть, протерев рукавом, подолгу сидеть на открытых верандах кафе или просто на бульварах, бросив на мокрую скамью тряпичную сумку, с которой вышли за хлебом час, день, вечность назад. Осенью нужно покупать побольше обновок на зиму и даже на весну, хотя именно осенью возня с одеждой кажется глупой, осенью каждый день как последний, или даже не «как» – вот именно поэтому.
Осень преподносит человеку щедрый дар – науку умирать, мы все знаем об этом, только мало кто
