— Хорошо, — сказал Натоми, со странным выражением посмотрев на свой меч. — Это все?
— Во-вторых же, — продолжил Валентин, усиливая голос с каждым словом, точно надеясь, что одним этим заставит наконец Натоми отказаться от образа твердолобого вождя, — сообщаю вам, что во время выполнения задания я лично засвидетельствовал смерть мага по прозвищу Великий Черный, известного нашему Управлению как «Не-Джо». Сообщаю вам, что я зафиксировал возникновение Т-бури в результате вооруженного конфликта между тальменами Георгом и Детмаром, с одной стороны, и Габриэлем Серым с другой. Сообщаю вам, что я наблюдал смерть всех трех тальменов в результате нерационального использования талисманов. Сообщаю вам, что континентальная плита Западного Ампера погрузилась на глубину от двухсот до четырехсот метров ниже уровня моря, следствием чего явилось затопление едва ли не четверти территории Ландора! Сообщаю вам также, что в результате стычки тальменов полностью уничтожен Ампер, столица Фарингии, со всем населением и находящимися на его территории гражданами Эбо! И я считаю и готов выставить официальное обвинение, что все перечисленные события явились прямым следствием плана Шаггара Занга, о котором он не счел нужным поставить меня в известность!
— Вы не сообщили ничего нового, агент — бывший агент — Шеллер, — с японской бесстрастностью ответил Натоми. Валентин, наблюдавший за тем, как вытягивалось лицо Верховного с каждой услышанной фразой, замолк, ошарашенный такой явной ложью. — Жаль, что вы так неудачно провели свою последнюю операцию. Шаггар Занг возлагал на вас большие надежды.
— Как умеем, так и работаем, — буркнул Валентин. Его отпустило. Бессмысленность дальнейшего разговора стала теперь совершенно очевидной. Ему захотелось поскорее закончить все это и наконец припасть губами к кружке, полной темного ароматного пива.
— Плохо, — наставительно произнес Натоми. — Каждый раз мы должны выполнять свой долг лучше, чем можем. Только так возможно достичь совершенства. Но, похоже, вас это уже не очень волнует, Шеллер? Что еще вы можете сообщить?
Валентин пожал плечами.
— Ничего, — сказал он спокойно.
Хрен я тебе еще что-то сообщу.
— Так я и думал, — сказал Натоми, сделав логичный, хотя и совершенно неправильный вывод. — Еще раз повторяю: мне жаль расставаться с вами. Со временем вы могли бы стать неплохим офицером. Но, — он повысил голос, — ваше отношение к приказам исключает возможность вашего пребывания в рядах Управления. Куда вас доставить?
— Остров Робинзон, — назвал Валентин место обитания Баратынского. Внутри у него снова закипела ярость. Идиот, он же даже не спросил, что у меня в мешке! Он что, ждет, чтобы я как базарная торговка вывалил талисманы на устланный рисовой соломкой грязный пол?!
— Надеюсь, что вы безупречно выполните процедуру передачи дел, — закончил Натоми завуалированным оскорблением — фраза эта для истинного служаки Управления, отмотавшего хотя бы три десятка лет, значила бы что-то вроде «Надеюсь, вы не забудете смыть за собой в туалете». Но Валентину было уже все по барабану.
Т-портал, обслуживающий Натоми, очевидно, был сделан по особому проекту. Валентин возник в воздухе прямо перед верандой неказистого — но зато до последнего бревнышка выстроенного собственными руками — домика Баратынского. На веранде Леонид как раз заканчивал выяснять отношения с какой-то пангийкой, одетой в ядовито-голубое пончо.
— Ну и пей свое пиво! — выкрикнула пангийка, отворачиваясь от Баратынского.
— Лусиль, — серьезным и скорбным тоном ответил Леонид, — меня ты можешь оскорблять сколько угодно, но пиво — это святое!
— Да пошел ты! — взвизгнула Лусиль, демонстрируя нерушимое единство земной и пангийской культур. Вокруг нее замерцал портал, и собутыльники остались наконец в строго мужской компании.
— Я не вовремя? — опечалился Валентин. Он все еще слегка дрожал после беседы с Натоми. Это ж надо, я шесть лет там работал, и так ничего и не понял!
— Это она не вовремя, — ухмыльнулся Баратынский. Не похоже, чтобы он был очень расстроен; впрочем, подумал Валентин, я в его годы тоже не придавал женщинам особого значения. Никакого, точнее говоря.
— Ну тогда наливай! — заорал Валентин, взбегая по ступенькам.
Наконец-то, пела его душа. За всё — за игры Занга, чтоб ему подавиться последствиями, за придурков тальменов, за идиота Талиона, давшего себя уморить, за полного кретина Натоми, ничего не желающего знать кроме своих вековечных убеждении — напьюсь как свинья! А потом вызову Стеллу, которая еще не знает, что я вышел в расход, и угрожая компроматом, заставлю перебросить меня в родную Лигию; там, в Аланции, я знаю такой кабачок, что закачаешься.
— Не всё сразу, — добродушно прервал Баратынский его излияния, которые Валентин бормотал, оказывается, вслух. Он с бульканьем наполнял кружки.
— Ну, со свиданьицем!
— Дай Бог — не последнюю! — отозвался Валентин. Они выпили, как полагается, по половине, заглянули синхронно в кружки, крякнули от удовольствия — ни дать ни взять рекламный ролик — затем приложились еще и откинулись в плетеных креслах, поставив опустевшие кружки на стол.
— Давай рассказывай, что там у тебя стряслось, — подначил Леонид. — Что-то быстро ты от начальства вернулся.
— А, — махнул рукой Валентин. — я думал их послать куда подальше, а они меня первыми послали.
Леонид расхохотался:
— На то и начальство! Так ты теперь — вольный стрелок?
— На сто шагов! — вскричал Валентин, растопыривая пальцы. Пиво уже ударило ему в голову. — По-македонски!
С пальцев его сорвались алые искры, устремившиеся к аккуратно сложенной поленнице, выбили из нее одно полешко, подбросили в воздух и принялись методично откалывать щепу. Леонид проследил за этими рукотворными трассерами и уважительно крякнул:
— Метко! Этих, в Ампере, тоже ты уложил?
— Которых?! - мигом протрезвел Валентин.
— Болтают, — Леонид подался вперед и наклонился над столом, — что в Ампере каюк пришел самым крутым пацанам — как их там у вас, тальменами что ли, кличут? А ты как раз в секторе Побережье-Север трудишься…
— Уже не тружусь, — усмехнулся Валентин. — Амба!
— Ну так до обеда — трудился? — не сдавался Леонид.
— А ты чего пристал, как шпиён? — снова растопырил пальцы Валентин. — Это, может, государственная тайна! Я ее даже Верховному не сказал!
— Ждешь, когда сам принц пожалует? — подколол Леонид.
— И клал я на него с пробором! — возмутился Валентин. — Достали, жабы надутые! Вишь ли, по сту лет на постах — вон, откудова, оказывается слово-то происходит! Налей еще, душа просит, — ох достали!
Валентин аж сам удивился, как быстро кончилось пиво во второй кружке.
— Да не оскудеет рука наливающего! — намекнул он, и пиво появилось снова. — Это ж надо, меня, меня! — втемную использовали. Мол, то да се, колечко вишь потерялось, ты мол только глянь, где оно, да и звони… А колечко-то было у Не-Джо, и ждал Не-Джо не кого-нибудь, а Фалера!
— А на хрена Не-Джу Фалер? — не понял Леонид. — Стриптиз-шоу фокусами украсить?
— Я и сам так думал, — хмыкнул Валентин, — а Занг говорит — нет, Фалер самый тот человек, который Не-Джо покажет кузькину мать, мол, у нас все такие крутые, давай вместе тальменов мочить, будешь работать на меня!
— А если Не-Джо за такое — в лоб? — правильно умозаключил Баратынский.
— А я, видишь ли, без пяти минут гроссмейстер, — фыркнул Валентин. — Меня, понимаешь ли, и убить-то никак не вышло бы. Ха! — Он хлопнул себя по лбу. — Вот мы щас проверим, как это — не вышло б!
— Как это — проверим? — Леонид замер с бутылкой в руке, не долив примерно половину кружки. — Я тебя убивать не стану, жить еще хочется!
— Спокуха! — расхрабрился Валентин, выволакивая из-под стола мешок. — Мы у самого Не-Джо спросим!
— Это как? — не понял Леонид.
— А вот так, — сказал Валентин, ставя на стол бутыль с клубящимся внутри дымом не дымом, туманом не туманом, Великим Черным, одним словом. — У нас с собой было!
— Джинн? — с пониманием поддакнул Леонид.
— Сам ты джинн! — обиделся Валентин. — Это в натуре неуловимый Джо! Ты его как хочешь увидеть, один к одному или в масштабе?
— Вот таким, — Леонид растопырил большой и указательный палец. — И пусть вокруг бутылки хоровод водит.
— Это когда у тебя в глазах задвоится, — пообещал Валентин. — Ну-ка, дружок, выползай на лужок!
Он играючи, даже не удивляясь накатившей легкости — для опьянения дело обычное! — спальцевал заклятие; туман, выползший из бутыли, слепился в маленького человечка, по-прежнему в черном плаще и с капюшоном, непрозрачного из-за высокой концентрации жизненной пыли, опутанного почти невидимой паутиной сдерживающего заклинания.
— Привет, — сказал Валентин, придвигаясь прямо к голове маленького Великого Черного и корча страшные рожи, — на один зубок положу, другим перекушу!
Великий Черный зашипел, вскинул руку и даже выпустил молнию — завязшую в защитной сетке и мелкими искорками осыпавшуюся на стол.
— Во блин, — удивился Леонид, — он что, маг?
— Теперь уже так себе, — поделился Валентин воспоминаниями, — а когда жив был, так я при встрече с ним чуть в штаны не наделал! Ну что, Великий Черный, будем говорить. Или опять в бутылку полезешь?
— Избранные мертвы? — проскрипел маленький человечек странно низким для его размеров голосом.
— Подчистую! — Валентин резанул ребром ладони по горлу. — Правда, с Серым пришлось повозиться.
— С Серым?! - Человечек вскинул голову. — Разве он не был убит первым?
— Ха, батенька, — усмехнулся Валентин, — вы хоть и чародей, а неграмотный! Да Серый бы их в два счета уделал, если бы…
— Расскажи мне все! — взмолился человечек; точнее, он пытался говорить повелительным тоном, но выходило у него это, как у плачущего большевика.
— Всухую не могу, — выпятил губы Валентин, подвигая кружку Леониду. Тот полез за бутылкой, но замешкался, обнаружив, что пиво-то кончилось.
