заголовок на папке с рукописью: «Жизнь после смерти». Что бы это значило? Почему слово «смерть» без кавычек? Задумался и очнулся от какого-то наваждения: заголовок к рукописи, сделанный рукой Олега Владимировича, завораживал меня своим потаенным смыслом.
И уже позднее, работая над рукописью и сам с собой обсуждая ее прямой и скрытый смысл, я вдруг прозрел: «Жизнь после смерти», «Жизнь после смерти?», «Жизнь после смерти!» Эврика! Вздрогнуло в моей душе: он закодировал смысл его личной человеческой трагедии…
Быть живым и не быть самим собой! Личности свойственно пройти в своей судьбе рука об руку в трех ипостасях: Это – Человек; Это – Гражданин; Это – Профессионал.
У Олега Владимировича вся его жизнь имеет этапы: когда он был самим собой – до войны, в войну и после нее в ГРУ за рубежом и в Москве под «крышей». В ГРУ – две жизни одновременно. Затем: три жизни в лице сотрудника ГРУ, ГК КНИР и «агента» западных спецслужб. Наконец, жизнь «после расстрела», который для всех его знавших, унес понятие «Пеньковский», как Гражданина и Профессионала, добавив к понятию «Человек» зловещее «Предатель» – существо, которому уготован самый худший из кругов в аду.
Желание в книгах, изданных за рубежом, доказать, что Пеньковский был сознательным шпионом в пользу Запада, наталкивалось на мои аргументируемые предпосылки в пользу обратного.
Моей опорой в поисках подтверждения версии были советские и русские публицисты и журналисты, западные специалисты по разведслужбам, среди которых – биограф Кима Филби Филипп Найтли (крупный аналитик мира разведок) и Питер Райт, пытливый контрразведчик из Британии.
Почему в аналитических умах Запада жила стойкая уверенность, что Пеньковский был честен с их спецслужбами? А слухи о его работе в качестве двойного агента даже не подвергались проверке? Они, слухи, клеймились однозначно: это – блеф Москвы! Естественно, не поверили и советскому представителю в ООН (май 1963). Восприняли как пропаганду Советов и еще более уверовали в честность работы «их агента» с Западом. Но ведь именно это было нужно нам, Советам!
Возникает вопрос: почему именно мне хотелось, чтобы Пеньковский не был предателем? Эдакая навязчивая идея?! Возможно, потому что и мне была уготована подобная судьба – изгоя в своей стране, если бы операция «Турнир» с моим «предательством» была доведена до логического конца! И тогда автору пришлось взойти на «голгофу» суда, общественного презрения и… исчезнуть!
И потому, дорогой читатель, последний раздел рукописи «Жизнь после смерти» – это остро переживаемое автором прогнозирование его собственной судьбы, к счастью не состоявшейся!
Библиография:
«Век». 2000, № 14.
Ветераны внешней разведки. (Краткий биографический справочник). М.: Пресс-бюро СВР. 1995.
В пламени «холодной войны». Судьба агента. М.: Русская разведка. 2000.
География милитаризма. М.: Мысль. 1984.
Дело Ханссена. «Кроты» в США. М.: Олма-Пресс. 2002.
«Записки Пеньковского». (Под редакцией Джибни Ф.). Нью-Йорк: Дабл Дей компани. 1965.
О некоторых приемах и методах борьбы контрреволюции против советской власти. (Материалы по истории