дай бог, не начали войну?
Вопрос был не по теме, но все же о Пеньковском, и я мог отвечать на него, опираясь на собственный жизненный опыт.
– При нашей разветвленной и централизованной партийной системе и сильной госбезопасности – это невозможно! Тем более наверху. Любой побежал бы к партийному секретарю «посоветоваться». Для таких целей нужна хорошо законспирированная организация в высшем эшелоне, что было абсолютно невероятно. И необходимости не было, как мне представляется.
– Но Пеньковский оставил след и в Берлинском кризисе? – опять «вода на мою мельницу».
– По нему он никакой информации не дал. Кроме того, что будет подписан договор о сотрудничестве. О планировавшемся факте возведения Берлинской стены он ничего не сообщил. А ведь об этом его высокие источники могли бы знать, раз уж о ракетах говорили! Этот факт также в пользу моей версии…
А Николай Николаевич требовал ответа и «брал быка за рога».
– Могли его расстрелять потому, что столь высокую игру нужно было довести до полного логического конца?
– Нет, не могли. Хотя… – вопрос был более чем щекотливый и на него отвечать всуе не хотелось.
– А может быть и так: Комитет, чтобы реабилитировать себя в истории с действительным предательством, придумал эту версию с двойным агентом? – коварно допытывался журналист.
– Тогда нужно признать, что «масштабно липовали» все: разведка и контрразведка, Верховный Совет, судьи… Сотни людей были завязаны в «дело»… Поэтому Пеньковский сегодня не может появиться в ореоле национального героя… И не только поэтому – «деза» с его подачи все еще работает на нашу страну.
И тут я перешел на личный опыт.
– При подготовке к работе в качестве двойного агента – «московского агента» канадцев меня спрашивали: готов ли я сыграть роль предателя, причем со всеми вытекающими последствиями – суд, телевидение… В моей истории, когда у канадцев «по моей вине» произошел провал, участвовавшим в их операции «Золотая жила» канадским офицерам правительственные «бонзы» навязывали линию поведения: возьмите все на себя, пусть правительство страны останется в стороне… Страны и службы – разные, а тактика может быть одна. Канадцы до конца считали, что я работал с ними честно, искренне и, после разоблачения, был «замучен в подвалах Лубянки».
– Значит, вполне возможно, что Пеньковского не расстреляли? – задал последний вопрос мой собеседник.
И получил обтекаемый ответ:
– Если что-то и будет известно, то лет через пятьдесят. А о том, что он, возможно, жив, высказывались аналитики на Западе…
Интервью поместили на первой полосе еженедельника «Век» под рубрикой «Версия» и с броским заголовком: «Шпион века» был «подставой» КГБ?» Правда, со знаком вопроса, но, я надеюсь, пока. Подзаголовок подливал масла в интригу, ибо гласил: «Свою трактовку истории высказывает разведчик, сам побывавший в шкуре двойного агента».
Озвучить-то мою версию я озвучил, но вот дать детальную аргументацию не смог – все же это газетная статья, а не трактовка «на тему». Надеялся получить отклики и возражения – мне нужны были оппоненты и выходы на людей, бывших близко к «делу» и самому Пеньковскому. Но… увы и ах! И через месяц, и через два реакции на интервью не было. Думается, что все же сыграл фактор времени: прошло без малого сорок лет.
Руки я не опустил. Хотя временами казалось: в этом расследовании можно поставить точку. Все, что я говорил, носило косвенный характер, – интерпретация фактов. Поддерживало во мне уверенность в своей правоте то, что я на верном пути. Видимо, во мне с годами проросли умные мысли, высказанные великими людьми. Альберт Эйнштейн: «Самое прекрасное, что мы можем испытать, – это ощущение тайны…»; Джордано Бруно: «Нужно лишь немного увидеть и услышать, для того чтобы потом долго размышлять и многое понять»; наконец, все тот же Эйнштейн: «У меня нет никакого таланта – есть только упрямство мула и страшное любопытство».
Особенно радовало меня и вселяло уверенность поучение нашего замечательного соотечественника Михаила Кутузова, полководца, разведчика, государственного деятеля: «От того времени, когда ты познал истину, до того момента, когда она восторжествует, может и не хватить жизни…» Неправда ли, такой совет вселяет надежду!
«Тайна», «рассуждения», «любопытство», «надежда» и… опора на системный подход к анализу этого «дела» – вот и все!
Так вот. Объективная реальность предусматривает три, причем обязательных, условия в работе с агентом:
В разведке имеет значение проверка
