– Какие такие вещи? – подозрительно спросил Кэп.
– Ну, во-первых, там в каждом десятом Тираннозавре были люди. Были жертвы! А вы всех под одну метлу. А во-вторых, и самое главное – упомянутые вами геоады никакого отношения к проекту «Экспансия» не имели!
– Не понял? Как так не имели? А кто имел? – посыпались вопросы.
– Геоады думали, что все это делают они, а реально все делал, причем сугубо для своих целей, господин, которого величают… противником Человека в белом. Он всех кинул: и Тираннозавров, и Дейнохов, и детей своих – геоадов! – И, оглядев друзей, Док заявил: – Вы рассказали свое, а теперь я расскажу свое! Слушайте…
В Абсолютной Черноте и холоде Большой Вселенной человек появляется не сразу: Большая Вселенная не позволяет. Любой сюда пришедший делает это медленно, потихоньку, причем одни появляются как бледное, едва заметное изображение самого себя, медленно становясь все более четким и плотным. Другие же, наоборот, сразу проявляются как твердое и материальное тело, только очень маленькое, карликовое. В этом случае малюсенький человечек начинает медленно увеличиваться и вскоре приобретает привычный вид обитателя Большой Вселенной. Вот и сейчас в Абсолютной Черноте и холоде появился человек… Но появился сразу! Не в виде изображения и не как малюсенький карлик, а сразу: вот его нет, а в следующую секунду он уже есть, большой, пышущий теплом, вовсе не похожий на привидение, а тем более карлика. Это был Док. Он зябко передернул плечами и хмуро огляделся: все было, как прежде. Те же ветвящиеся реальности или, другими словами, параллельные Вселенные, та же кажущаяся пустота между ними. Док вздохнул и, сотворив себе что-то вроде кресла, устроился поудобнее и внимательно оглядел Вселенную постоянных перемен во времени. Он прошелся взглядом по прошлым реальностям своей планеты и задержал было взгляд на Земле времен гибели Аримана, но, передумав, скользнул еще дальше вниз, в далекое прошлое, и вот перед ним Заповедник. Док, не вставая с «кресла», переместился прямо к Заповеднику и, чуть помедлив, оставляя за собой туманный и белесовато-серый шлейф, ушел в атмосферу планеты и, оказавшись на равнине, неторопливо огляделся.
Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась лесостепь с небольшими рощицами странных деревьев. Оказывается, он отвык от их вида! Вдалеке, буквально у горизонта, высились горы, сплошная гряда, которая лишь в одном месте прерывалась. А вся остальная равнина, куда ни глянь, была покрыта зарослями папоротника. Он рос сплошным ковром. Где-то далеко-далеко, на грани видимости, двигались травоядные динозавры. Док их долго разглядывал, пытаясь понять, кто же это – то ли игуанодоны, то ли другие их собратья, но так ничего и не разглядел, а слетать и уточнить поленился. А еще было душно и очень жарко. Так бывает после сильного ливня в середине знойного земного лета. Док подошел к небольшому хвощу и положил руку на его шершавую поверхность, чтобы ощутить ток жизненных сил растения. И в этот момент почувствовал, что сзади кто-то стоит.
Док медленно оглянулся. Это был тот, кого Молох звал Светодателем! Он был большой, даже огромный, с малоподвижным, маскообразным лицом и большущим носом-клювом. Его могучие руки с выделявшимися шарообразными суставами были спокойно скрещены на груди, а огромные перепончатые крылья плавно колыхались за спиной. Внешне он казался спокойным, только кончики больших и острых рогов светились ярче, чем обычно, а крохотные искорки, слетающие с этих светящихся кончиков, были крупнее, чем при прошлой встрече. И хвост – основной индикатор настроения – нервно и очень мелко подергивался. Некоторое время они мерились взглядами. Первым не выдержал геоад:
– Ну и зачем пришел? Кто тебя звал?
– Да, в общем-то, не знаю зачем. Так… захотелось… Может, помочь чем? – нерешительно произнес Док.
– О, Вечное Пламя! – вскинул вверх руки геоад. – Ты? Мне? Помочь? Ты… ха-ха… помочь… ха-ха-ха…
Док молча смотрел на это истеричное веселье, а потом хмуро заявил:
– Я только сейчас понял, почему ты проиграл. – И, увидев яростный взгляд геоада, закончил: – Да очень просто – ты не видишь души и того, что в ней! Не можешь понять, где добро, а где зло!
