глубину и встречного удара из достаточно пустынной местности.
Советское контрнаступление под Сталинградом имело беспрецедентный для Восточного фронта размах. Никогда до этого советские войска не осуществляли операцию на окружение таких масштабов. Точнее, крупные операции на окружение планировались, но ни одна из них до этого не была доведена до смыкания «клещей» в тылу противника. Соответственно размеры пойманной «рыбы» были таковы, что ее удержание требовало больших усилий. Никак нельзя согласиться с Манштейном, утверждавшим, «когда 22 или 23 ноября он [Паулюс] сделал предложение вырваться с армией на юго-запад, подходящий момент был, возможно, уже упущен»[340]. Срыв с места такой крупной массы войск, как 6-я армия, привел бы в конце ноября 1942 г. к прорыву окружения изнутри.
Советские военные специалисты признавали возможность прорыва окруженной группировки. В вышедшем по горячим следам битвы, весной 1943 г., сборнике материалов по изучению опыта войны было сказано: «Обстановка могла бы сложиться иначе, если бы немецкое главное командование решилось на самостоятельный вывод из окружения группы Паулюса ударом на запад и юго-запад. Возможно, что в этом случае удалось бы вывести из кольца окружения часть живой силы группы, потеряв материальную часть и тяжелое вооружение. Но схема довлела над действительностью, ожидаемая с запада помощь не пришла, и окруженные войска оказались окончательно изолированными. Единственным средством для сообщения со своим тылом у них осталась лишь транспортная авиация, а для связи — радио. При той ситуации, которая создавалась на Донском фронте к концу ноября 1942 г., очень важно было иметь в штабе фронта правильное представление о составе группировки противника и ее возможностях. Просчет, допущенный разведорганами штаба Донского фронта в оценке противника, при ином поведении окруженной группировки, т. е. при решительных действиях ее на выход, из окружения в самом начале, без ожидания помощи извне, привел бы к серьезным осложнениям обстановки в районе среднего течения Дона»[341].
Действительно, образование достаточно плотного внутреннего фронта окружения произошло далеко не сразу. Особенно слабым было котельниковское направление, где оборонялись на внешнем и внутреннем фронтах окружения войска 51-й и 57-й армий Сталинградского фронта. Южное крыло «канн» было изначально достаточно малочисленным, а необходимость держать два фронта еще больше снижала его возможности. 4-й механизированный корпус занимал на внутреннем фронте окружения полосу шириной 60 км, что было очень много даже для насыщенного пехотой соединения. Одним словом, первые дни после замыкания «котла» у Паулюса были хорошие шансы на прорыв, по крайней мере части сил 6-й армии. Практически обречены на уничтожение были, пожалуй, только соединения задонской части армии Паулюса.
По свидетельству Хрущева, возможность прорыва рассматривалась как неизбежное зло: «Мы были уверены, что немцы в Сталинграде будут окружены. С Жуковым у меня были, повторяю в который раз, очень хорошие отношения, и я ему сказал: „Товарищ Жуков, мы-то сделаем свое дело и окружим немцев. Надо полагать, что войска противника, когда окажутся в окружении, захотят вырваться. Куда им идти? Они не пойдут прорываться из окружения на север, они пойдут на юг. Чем мы их будем держать? У нас удержать их нечем. Они нас раздавят, вырвутся и уйдут“. Жуков улыбнулся, посмотрев на меня, и отреагировал русской словесностью довольно крепкого концентрата и резкого содержания, добавив: „Пусть уходят, нам-то нужно, лишь бы они ушли, нам бы только Сталинград и Волгу высвободить“»[342] . Впрочем, это высказывание Хрущева плохо вяжется с документально подтвержденными задачами «Урана», включая вывод Румынии из войны.
Несмотря на огромный шаг вперед, сделанный с формированием механизированных корпусов, структура советских подвижных соединений еще оставляла желать лучшего. В отчете, написанном по итогам боев, командир 4-го механизированного корпуса В. Т. Вольский писал: «Опыт боевых действий показал, что наступление корпуса без наличия артиллерии разрушения (122 мм) на сильно укрепившегося противника положительных результатов не дает (Мариновка, Карповка)»[343]. Действительно, артиллерию механизированного корпуса составляли 76-мм пушки, 82-мм и 120-мм минометы. Перед началом боев в 4-м мехкорпусе насчитывалось семьдесят два 76-мм орудия, восемнадцать 120-мм и
