помогают горожане, и отступать им некуда – город окружён крестоносцами.
В занятых домах уже бесчинствовали мародёры. Они снимали с убитых всё, что представляло хоть какую-нибудь ценность, обшаривали дома, как голодные волки, съедали все припасы. Поистине безумцы!
Алексей шёл по улице к центру – бой сместился туда. И только он повернул за угол, как попал в самую гущу сражения. Шум, крики, звон оружия, стоны раненых – всё слилось в сплошную какофонию звуков. В шлеме все звуки приглушались, но даже в нём он едва не оглох.
Алексей постоял несколько секунд, пытаясь разобраться. Сражающие перемешались. Белые накидки рыцарей смешались с белыми бурнусами сарацинов, и Алексей понял, что лучше всего определять сражающихся по головам. На сарацинах шлемы другой формы, и то не на всех. У большинства платки, как защита от солнца.
Он врезался в толпу сражающихся и тут же получил удар саблей по шлему – аж в ушах зазвенело. Рубанул мечом сарацина по спине и обернулся, почуяв кожей – всем нутром – движение сзади. Он едва успел подставить под удар сабли щит.
Перед ним был атлетического сложения сарацин в кожаном нагруднике с приклёпанными стальными пластинами. Сабля так и мелькала в его руках.
Алексей решил выждать, подставляя под удары то щит, то меч. Чёрт, да когда же он устанет?!
Сарацин работал саблей без устали, как механический. Вдруг он замер, изо рта его хлынула кровь, и он упал. За ним с окровавленной секирой стоял Рыжий Патрик.
– Вот так их надо! – И ринулся на сарацинов, нанося удары налево и направо.
Сразу несколько человек упали замертво, остальные попятились – уж слишком грозное оружие было в руках у ирландца. Ни саблей нельзя защититься – легка слишком, не сдержит удар, ни щитом – расколется.
Щиты у сарацинов круглые, лёгкие и небольшие. От меча прикроет – но не от секиры. Алексей даже позавидовал ирландцу: для ближнего боя секира – самое то!
Группу сарацинов перебили, но часть успела убежать в переулки. А время, судя по положению солнца, было далеко за полдень – часа четыре пополудни. Обе стороны устали, выдохлись, и бой затих как-то сам по себе.
Алексей зашёл в ближайший двор – сильно хотелось пить. Колодца в небольшом дворике он не обнаружил и зашёл в дом.
В первой же комнате он увидел женщину. Она со страхом смотрела на вошедшего рыцаря.
– Дай воды! – Алексей показал жестом, что хочет пить. Сарацинка от испуга не поняла, стала снимать с пальцев кольца, перстни, с шеи – золотую цепь, и всё это протянула Алексею. Он поколебался, но взял золотые украшения, сунув их в карман брюк. Если он не возьмёт – другие снимут, и хорошо, если с живой.
– Вассер, аква, буль-буль! – попытался объяснить ей Алексей.
Женщина перестала трястись, поднялась, вышла и вскоре вернулась с глиняной кружкой, полной воды. Алексей расстегнул ремешок, стянул шлем, напился. Ох, хорошо-то как! В бою потел, да ещё и жирного плова наелся – пить хотелось ужасно. Хм, в этом доме можно заночевать, пока его не разграбили.
Он поднялся по каменной лестнице на второй этаж. Ящерицей мимо него проскользнула сарацинка и встала у дверей женской половины. Алексей отодвинул её в сторону и откинул полог. Так вот почему она кинулась сюда!
На низком ложе, застеленном ковром, испуганно прижимались друг к другу две девочки-подростка – лет по четырнадцать-пятнадцать. Ну да, сейчас бы сюда Рыжего Патрика! Он бы и мониста с них снял, и браслеты, да, скорее всего, и изнасиловал бы.
Алексей спустился вниз. Убивать слабых и беззащитных мирных жителей не в его правилах, душа претила. Внизу тоже вполне уютно, есть лежанка широкая, можно выспаться. Он положил на низкий столик щит.
Женщина тоже спустилась и стояла в дверном проёме, как будто ожидая приказаний. А чего ей
