Линн, услышав новости, покачала головой:
— Инга левша, это я хорошо помню. А про дигоксин… Не знаю, я же видела ее только сидящей в кресле и считала слепой.
От напарниц Фриды по расследованию преступлений толку не было никакого.
Но и Фриде заниматься нечем. Смерть Аники Флинт оказалась несчастным случаем, а убийство Лоры Трувассон расследовали Оке и Даг. Конечно, они не скрывали новостей от Фриды, но эти новости порадовать не смогли.
Вскрытие показало, что проблем с сердечным ритмом у Лоры Трувассон не было, значит, выпить дигоксин ее заставили или напоили тайно. Но в аптечке этот препарат нашелся, причем непросроченный.
Агнесс качала головой:
— Это лекарство не из тех, которые можно уговорить продать, потому что зуб болит или, простите, желудок расстроился. Его только по рецепту.
Этикетка смазана, видно, брали мокрыми руками, следовательно, искать придется по данным аптек и врачей — кто выписывал такое средство в последнее время и кто продал.
— Надо запрашивать два имени: Лора Трувассон и Инга… как ее там?
— Не знаю, нужно спросить у Линн или Ларса, — пожала плечами Фрида.
— Да, будем знать врача, сможем выяснить, чем еще болела красотка.
— Сомневаюсь, что это что-то нам даст, — вздохнул Вангер.
Эксперты обнаружили несколько разных пальчиков в квартире. Вернее, пятерых разных людей. Двух программа определила сразу — это сама Лора и Аника Флинт. Неудивительно. Еще одни принадлежали хозяину квартиры, что тоже неудивительно.
А вот дальше все застопорилось.
Ни Лоре, ни Инге дигоксин не выписывали.
— Возможно, лекарство приобретено не в Стокгольме, — развел руками Оке, и был прав.
— Или им пользовалась третья женщина, чьи пальчики нашлись в квартире.
— Или второй мужчина, обладатель пятых отпечатков.
Расследование завязло и вообще грозило превратиться в нераскрытое…
Не оно одно, у Оке и Дага было полно работы и без убийства Лоры Трувассон, а у подруг началась сложная неделя, которая изменила их жизнь.
Так обычно и бывает: когда все очень хорошо — жди неприятностей, и чем лучше было, тем хуже может стать.
Фрида с подругами оказались отстраненными от дела, им занялись специалисты Управления. Фрида, помня, каково это, когда кто-то болтается у тебя под ногами, коротко объяснила подругам:
— Не стоит мешать. Убийство — это слишком серьезно.
Удивительно, но всем помогло то, что у Петры обнаружились проблемы творческого характера, решать которые активно принялась Бритт.
Подруга болтала с кем-то по телефону в своей комнате. Разговор, видно, шел о делах сердечных, потому что следовали бесконечные «да ты что?!», «а он?», «вот гад, а?!» и «я ему яйца оторву!». Фрида и Магнус переглянулись между собой: воплоти Бритт в жизнь хотя бы часть своих угроз, в Стокгольме кастратов было бы больше, чем способных производить потомство. И то только потому, что остальные Бритт под горячую руку не попали.
Когда подруга появилась в комнате, по-прежнему бушуя, Фрида поспешила отвернуться к плите, где готовила спагетти, а Магнус уткнулся в их ноутбук, возясь с новой программой.
— Вау! — вдруг завопила Бритт в трубку. — Кажется, я знаю, чего тебе не хватает!
— Чего? — всхлипнула Петра.
— Креатива!
