— И ты туда же!
— Не то, не то, — замахала руками Бритт, едва не уронив телефон. — Не в постели — на языке!
Фрида смотрела на подругу, буквально вытаращив глаза. Она что, с ума сошла?! Креатив в постели она еще могла представить, но на языке? Конечно, Петра с приветом, как и сама Бритт, но что это за разговор?
А та продолжала:
— Хорошо, через час, но не позже на нашем месте… Слушай, а приезжай лучше к нам, а? Сразу и поработали бы над темой.
Бритт с Петрой, видно, договорились встретиться именно в их квартире, потому что, отключившись, Бритт гоголем прошлась по комнате и бросилась на диван, привычно задрав ноги повыше. На сей раз получилось на спинку.
Ее буквально распирало от какой-то идеи, потому вопросы можно не задавать, все равно не выдержит и расскажет обо всем сама.
Так и есть, даже усидеть спокойно не смогла, опустила ноги и принялась объяснять:
— У Петры скоро показ. Модели хорошие, но и всего лишь, — она потерла в воздухе пальцами, словно щупая деньги, — изюминки нет. Ее куратор просто гнобит, на язык не выпускает.
— Куда не выпускает?
— На язык. — Бритт на мгновение замерла, словно пытаясь понять, что сказала не так, потом рассмеялась. — Мы так подиум называем. Выйти на язык — значит показать свои модели не просто перед однокурсниками в мастерской, а на подиуме в общем показе, туда допускают две-три вещи из всей коллекции, и то не у всех. Петру не пускают, — сокрушенно вздохнула девушка.
— Почему?
— Куратор говорит, что она середнячка. Модели, мол, хорошие, но креатива мало.
— Это действительно так?
— Креатива, — громко объявила Бритт, словно повышенный тон мог донести ее мысль до куратора подруги, — достаточно! Просто этот козел любит фолк в стиле начала прошлого века, чтоб корзинка в руках и юбка в клетку в пол.
— А у Петры?
— Ты Петру видела?
Фрида вспомнила почти бесцветную Петру и подумала, что ей как раз подошла бы клетчатая юбка в пол и корзинка с фруктами и цветами в руках.
Бритт восприняла молчание подруги по-своему.
— Вот-вот! Ей венок на голову, фартучек с оборками, и можно сразу в прорубь — топиться от скуки. Фолк, конечно, хорошо, но это уже давно не креатив, прошло, проехало, пролетело! — Руки Бритт выписывали в воздухе немыслимые пируэты. — Кого сейчас удивишь показами нежных девочек, похожих на эльфов? Эльфами, как и девочками, перестают быть еще в детском саду!
— Ты не преувеличиваешь? — оторвался от компьютера Магнус.
— Ну, может, в первых классах школы, не знаю. Но трепетные создания на подиумах осточертели больше ванильного секса.
Магнус сделал вид, что замечания о сексе не заметил.
— А что ты предлагаешь?
— Фак! Шит! Что угодно, но такое, чтобы всех корежило. Мы должны сделать такую коллекцию, от которой бы крышу снесло у всех! И никаких фольков. Вот это надо придумать!
Фрида поморщилась:
— Тогда выведи на подиум манекенщиц в форме пожарных или скафандрах химзащиты.
— Это уже было, — произнесла Бритт по слогам. — Бы-ло! Это не креатив.
— Я думала, вы одежду создаете, а вы лишь креатив?
— Одежды, Фрида, в магазинах полно, ее на фабриках шьют, а на подиумах идеи.
Договорить не дал приход Линн. У Фриды складывалось впечатление, что подруга всячески стремится
