Тайком глянула на телефон. Звонков от Ларса не было, как не было эсэмэсок и электронных писем. Ничего не было…
Ну вот и все. Как хорошо, что со мной рядом папа, одна я бы не пережила. И при поддержке Бритт тоже.
Папа заметил мои уловки, присел в кресло рядом с кроватью:
– Расскажешь?
Я кивнула:
– Только сначала в душ.
Конечно, я не стала рассказывать все, к чему это папе, просто показала фотографию Ларса в телефоне:
– Красив, как бог, богат, как Крез, умен… – мысленно добавила: «Дурак!», но вслух сказала иное: – У нас с ним просто все слишком быстро началось.
– Сразу переспали?
– Нет, сразу влюбились. Я влюбилась. По уши, по самую макушку. И пока мы были рядом, мне казалось, что взаимно.
– А сейчас не кажется?
– Он в Оксфорде, пригласили читать лекции, я в Стокгольме. Освободились четыре дня, позвал в Дубай погреться и развлечься. День все было прекрасно, а потом…
– Что – потом?
Если честно, я сама не могла объяснить, что именно… Вздохнула:
– Ты видишь, как он красив?
– Вижу. Но и ты не хуже.
– Грешно шутить над убогими…
– Глупости, ты просто не знаешь себе цену.
– Эре в базарный день, и то если нет никого другого завалящего. Знал бы ты, как к нему липнут…
– Ревнуешь? Линн, попробуй сама себе объяснить, на что именно ты обиделась. Ведь из-за обиды сбежала? Ты его любишь, по-настоящему любишь, я же вижу. Так на что ты обиделась?
Я задумалась. Приревновала к Марианне? Нет, это не просто ревность, это оскорбленное чувство собственного достоинства, Ларс позволил выбирать наряд для меня Марианне. Не повел саму, не поинтересовался, чего я хочу, не попытался купить втайне от меня (у Ларса ведь прекрасный вкус, я помню платья из «Силветто»), а поручил это своей давней приятельнице, чтобы потом представить меня на обозрение ей и ее подругам.
Отец, выслушав мои сбивчивые объяснения, поинтересовался:
– А почему удрала? Разве не лучше сказать обо всем откровенно?
– А где сказать? Там, сидя полуголой? – Я скромно умолчала о шариках. – Он даже в аэропорт притащил свою Марианну.
Я вдруг поняла, что, если бы Ларс приехал один, я действительно не улетела бы. В клубе нормально разговаривать он не пожелал, в аэропорт привез ту, из-за которой все и случилось… Что это, он просто не понимает, насколько для меня вмешательство Марианны оскорбительно, или все специально, чтобы показать мое место? Если второе, то я вообще предпочту удалиться, никакая любовь не удержит рядом при таком отношении.
Отец снова кивнул:
– Молодец, разобралась. Почти разобралась. Теперь, когда будешь с ним беседовать, все это и изложи, только без лишних эмоций.
Я усомнилась:
– Буду ли? Он даже не позвонил.
– А вот теперь момент истины, правда, растянутый, как я полагаю, во времени. Если ты нужна, то твой Ларс должен хотя бы задуматься над причинами бегства. Если поймет, то позвонит и
