взорвался Родриг.
Мы с Раймондом пристыженно притихли.
- Дениза, у тебя возникли какие-то предположения? - обратился ко мне виконт.
И как он всё замечает? Наверное, ест много рыбы.
- Возникли, - кивнула я. - Но я хотела бы их додумать.
- Потом будешь додумывать, - категорично возразил виконт. - Выкладывай.
- Не могу. Мы уже приехали.
Карета действительно медленно въезжала во двор и вскоре остановилась. Обсуждать темы, подобные нашей, на лестницах и в коридорах дворца по меньшей мере неразумно. Мы прошли в покои Раймонда, расположились в его (уже почти можно сказать, нашей) спальне, и только там продолжили разговор. По дороге я успела докрутить в голове остававшиеся под сомнением детали.
- Итак, Дениза, - настойчиво произнёс виконт, - ты что-то рвалась нам всем сообщить.
- Не сообщить, а поделиться предположениями, - поправила я. Но, увидев, как гневно сверкнули глаза Родрига, решила больше его терпение не испытывать. - Я думаю, господин Кале подтвердит, что перечисленные графиней симптомы никак не связаны между собой и не могут быть результатом одной и той же болезни. - На этом месте лекарь согласно кивнул. - Однако кое-что, объединяющее эти симптомы, всё-таки есть.
- Что именно? - нахмурился Кале.
- Они проявляются у одного и того же человека, - улыбнулась я.
- Ты именно это потрясающее открытие хотела нам сообщить? - гневно спросил Родриг.
- Почти, - ответила я. - Эти симптомы связывает то, что за их появление отвечает один и тот же мозг.
- Хочешь сказать, что графиня не больна и только придумывает все эти хвори? - уточнил Раймонд.
- Она действительно не больна, - ответила я. - И хвори в некотором смысле придумывает. Но неосознанно. Хвори придумывает её собственный мозг и заставляет её испытывать соответствующие симптомы. Так что она действительно страдает. И действительно не знает, в чём причина. Хотя никаких болезней, которые можно было бы обнаружить в ходе проверки, у неё и нет.
- Нервная система? - задумчиво спросил лекарь.
Я энергично кивнула.
- Отчего задыхается человек, не страдающий от астмы? В чём причина болей в животе, если пациент не отравлен и не болен? Мозг способен воспроизвести любые симптомы. И мучиться человек от них будет в полной мере.
- Но с какой стати чей бы то ни было мозг станет выкидывать такие шутки? - нахмурился Раймонд.
- Ну, во-первых, просто мозг человека со слабой нервной системой, - пожала плечами я, оглядываясь за подтверждением на лекаря. - Или… - я умышленно сделала небольшую паузу, - мозг человека, которого убедили в том, что он болен.
- А вот отсюда давай поподробнее, - распорядился Раймонд.
- В сущности я уже всё сказала. Графине внушили, что она тяжело больна. Не знаю, с чего это началось, зато знаю, когда: после того, как умер её отец. Возможно, от горя у неё действительно случилось нервное расстройство, а домашние поспешили услужливо записать его проявление в признак серьёзной болезни. А может быть, на первых порах они слегка "помогли" ей, подпаивая какими-нибудь средствами, от которых, к примеру, у неё начиналась резь в животе. А дальше всё это стало не нужно. Любой человек, если как следует убедить его в собственной тяжёлой болезни, почувствует себя плохо. Ну, а добавьте к этому соответствующий образ жизни: постоянное пребывание в четырёх стенах, без свежего воздуха и солнечного света, нехватку общения, полное отсутствие физических нагрузок, наверняка ещё какую-нибудь идиотскую диету, навязанную заботливыми домашними якобы с подачи врачей. От всего этого человек не умирает, но вот самочувствие его хорошим быть не может. А ведь господину управляющему с
