становится женщина, стоит показать ей пару инструментов из пыточной. Всего лишь показать. После этого она делает всё, что ей скажут. Плачет, но делает.
- Не беспокойся, я плакать не буду, - жёстко заверила я.
Рейвен бросил на меня заинтересованный взгляд.
- Знаю, - кивнул он. - Так даже лучше. Ну так что, мы закончили с разговорами? Можем переходить к делу?
- Можем.
Я отодвинула вазу с фруктами к середине столика и поднялась со стула. Мельком глянула в окно и вздрогнула. Мне показалось, или там мелькнул силуэт Кентона? Впрочем, вернее всего померещилось. Я решительно задёрнула занавеску, сшитую из той же ткани, что и балдахин.
- Раздевайся.
Он остался сидеть, развалившись в кресле, готовый внимательно наблюдать за этим зрелищем. Сжав зубы, я сбросила с себя плащ и стянула через голову платье.
- У тебя неплохая фигура, - заметил Рейвен, вставая с кресла подходя ко мне поближе. - Грудь немного больше, чем я люблю, а бёдра, наоборот, чуть поуже, но в целом ничего.
- Хочешь посильнее меня унизить? - прошипела я.
- Я ещё даже не начинал. Ложись! Нет, не на кровать. На пол!
Сжав зубы почти до скрежета, я послушалась и легла на холодный пол. Рейвен быстро скинул себя одежду.
- Приказ о помиловании, - напомнила я.
Граф задумчиво на меня посмотрел. Выражение лица у него было холодно-безразличное, будто всё происходящее вообще мало ему интересно. И только кончики пальцев заметно дрожали.
- А я ещё подумаю, - сказал Рейвен. - Вдруг мне понравится? В таком случае ты будешь приходить ко мне два раза в неделю или три, а они будут жить... до тех пор, пока ты будешь оставаться послушной.
Он протянул руку и извлёк кинжал из рукава только что сброшенного халата. Склонился надо мной и принялся разрезать корсет. И, когда остриё кольнуло кожу, я поняла, что моему терпению пришёл конец. Видит Бог, я пришла сама, я была готова принести эту жертву. Если бы он просто повалил меня и взял силой, я сжала бы зубы, зажмурила глаза и стерпела. А теперь всё. И даже не важно, каковы будут последствия.
И, схватив его за руку, я нажала на нужную точку. Плоды интервью одного из восточных лекарей. Разучить все известные ему точки было бы невозможно, но парочку я запомнила хорошо. И надавила, как полагается. Рейвен вскрикнул от болевого шока и выронил из пальцев кинжал, который я, в свою очередь, моментально перехватила и, сев на корточки, приставила к горлу графа, заставив его передвинуться в сторону и прислониться спиной к кровати.
- Ваше Сиятельство! Всё в порядке? - послышался голос телохранителя из-за двери.
- Его Сиятельство приказывает выпустить на свободу двух заключённых, Терезу Мэй и Роуз Паркер, - громко сказала я. - Верно, Ваше Сиятельство?
Я надавила кинжалом Рейвену на горло, мысленно вознося молитву о том, чтобы не оказалось, что прижимаю клинок к шее тупой стороной. Судя по тонкой красной полоске, проступившей у него на коже, не оказалось.
- Да, - хриплым голосом подтвердил граф.
- Будет исполнено.
- И не смейте нам мешать! - добавила я. - У нас начинается самое интересное.
Убедившись в том, что это повеление будет исполнено, я заглянула Рейвену в глаза. Я не увидела в них паники, но напряжённость определённо была. Пожалуй, был и страх. И удивление. Должно быть, он испытывал бы немалое удовольствие, если бы находился сейчас на моём месте. Мне же происходящее удовольствия не доставляло. Я предпочла бы находиться в сотне миль отсюда. Но определённое моральное удовлетворение эта, пускай кратковременная, смена ролей всё-таки принесла.
