— У меня очень мало времени, — предупредил тунисец, усаживаясь напротив Себастьяна.
— Спасибо, что пришли, — поблагодарил его Себастьян и положил на стол фотографию Джереми. — Вы уверены, что видели моего сына?
Юсуф стал внимательно рассматривать фотографию.
— Совершенно уверен. Юный американец лет пятнадцати-шестнадцати, который сказал, что его зовут Джереми. Я видел его позавчера у Мунира, одного из наших «банкиров».
— Банкиров?
Юсуф отхлебнул кофе, которое себе заказал.
— На перекрестке Барбес-Рошешуар каждый день продается не одна сотня пачек сигарет, — объяснил он. — Продажа табака организована точно так же, как продажа наркотиков. Оптовики закупают товар у китайцев. Утром они приносят его на место и распихивают всюду, где только могут: по мусорным ящикам, в ящики под витринами, в багажники машин, которые стоят в условленном месте. А потом мы продаем эти пачки, бегая по улицам.
— А «банкиры»?
— Они собирают выручку.
— Но что мог делать Джереми у этого Мунира?
— Не знаю, но мне показалось, что его держат там против воли.
— Где живет этот Мунир?
— Улица Капла.
— Далеко отсюда?
— Не слишком.
— Пешком можно добраться?
— Да, но я не советую вам этого делать. Мунир не простой человек и…
— Могу я вас попросить проводить меня к нему? Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз.
— Я вам уже сказал, что это плохая идея.
Лицо у тунисца стало испуганным. Чего он боится? Лишиться работы? Привести с собой нежелательного свидетеля?
Себастьян постарался расположить его к себе.
— Я вижу, вы добрый человек, Юсуф. Отведите меня к Муниру. Вы понимаете, как я хочу найти своего сына.
— Хорошо, — сдался наконец тот.
Они вышли из кафе и по улице София вновь вышли на Барбес. Было два часа дня, солнце светило вовсю. Бульвар все так же кипел жизнью. Молодые, старые, дети, инвалиды. Женщины в чадрах, женщины в коротких юбках.
— Где вы научились говорить по-английски, Юсуф?
— В Тунисском университете. Я окончил факультет английской литературы и цивилизации, но полгода назад был вынужден покинуть родину.
— А мне казалось, в Тунисе все налаживается.
— Жасминовая революция и свержение Бен Али не создали рабочих мест по мановению волшебной палочки, — горько сказал он. — Жить в Тунисе по-прежнему очень трудно. Молодежи, даже с дипломом, рассчитывать не на что. Я решил попытать счастья во Франции.
— У вас есть документы?
Он отрицательно покачал головой.
— Ни у кого из нас нет документов. Мы все приехали сюда на «Лампедузе» прошлой весной. Я ищу квалифицированную работу, но это практически невозможно, не имея документов. Я не особенно привередлив, но мне удалось пристроиться только к продаже сигарет. Мы вынуждены жить в мире, где царит мошенничество, где каждый за себя. И выбирать остается только между воровством, торговлей коноплей, кражей мобильников, подделкой документов и продажей сигарет…
