мрачной решимостью засовывая Жезл за пояс. Демонов бояться — в Золотой Лес не ходить.
В любое другое время Валентин обрадовался бы той быстроте, с которой Емай увел его от магической атаки. Но сейчас вмешательство Емая воспринималось досадной помехой. Во-первых, Валентин не успел распознать примененное против него колдовство — а во-вторых, чужая магия рассеялась в воздухе, ничуть не подпитав бублик. Сиди и не высовывайся, мысленно приказал Валентин Емаю, а потом шагнул вперед, открывая себя следующей атаке.
Вот будет хохма, успел подумать Валентин, если бублик не выдержит.
В следующее мгновение четыре струйки едкого дыма расплескались по невидимой сфере, окружившей Валентина со всех сторон. Валентин презрительно усмехнулся и сделал еще один шаг вперед. Шесть выстрелов, потом семь, потом — девять. Бублик креп с каждым залпом, и вместе с ним крепла уверенность Валентина в том, что дело нечисто.
Как могли такие тупые и, по правде сказать, слабосильные демоны захватить самого Акосту?!
Валентин прошел через перелесок и вышел к костру.
Демоны сгрудились около своего пленника, поигрывая гротескными мускулами. Они наконец поняли, что «серая отрава» никак не вредит Валентину, и теперь пытались выстроить перед собой «стену тумана». Но построить ее они так и не успели.
— Хватит, — слабым голосом произнес пленник, и демоны застыли в воздухе.
Так я и знал, подумал Валентин. Где уж им было его захватить!
Он вскинул было правую руку, чтобы вытащить Акосту из пламени, но передумал. Не следует без особой необходимости вмешиваться в дела великих магов.
И в самом деле, Акоста без всяких видимых усилий всплыл в воздух, стряхнул проволоку с ног и опустился на землю в двух шагах от Валентина. Короткая седая бородка, по которой Валентин безошибочно узнал великого мага, вскинулась вверх.
— Надо полагать, молодой человек, — сказал Акоста высоким, язвительным голосом, — вы и есть так называемый Фалер?
— Да нет, я просто мимо шел, — так же язвительно ответил Валентин. В ходе последних приключений все его благоговение перед великими магами куда-то улетучилось. — Смотрю, кто-то очень похожий на Акосту в костре прохлаждается.
— И вовсе даже не прохлаждается! — воскликнул Акоста, помахав пальцем перед лицом. — Вовсе даже не прохлаждается, — повторил он, пристально разглядывая Валентина, — а Фалера дожидается… Ничего не понимаю! Что это с вашей Силой?!
— С какой еще Силой? — Валентин удивился ничуть не меньше Акосты. — У меня что, объявилась Сила?
— И даже не одна! — воскликнул Акоста, обходя Валентина по кругу, как портной — клиента. — Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что тут у нас наколдовано…
Он изучает мой «бублик», сообразил Валентин. Ну что ж, посмотрим.
— Ага! — воскликнул Акоста, появляясь из-за спины Валентина. — Пасть-покрывало! Позвольте спросить, кто был вашим учителем?
— Почему был? — огрызнулся Валентин. Его почему-то раздражали бодряческие манеры Акосты. — Насколько мне известно, Тангаст и Хеор пока еще живы.
Акоста отступил от Валентин на шаг и приоткрыл рот, высунув наружу кончик языка.
— Так, — сказал он и чмокнул губами. — Вы сообщаете поистине потрясающие сведения. А не подскажете ли, что именно привело вас сюда, в Золотой Лес?
— Отчего же, — сказал Валентин, — подскажу. Пророчество.
— У вас есть собственные катрены? — поинтересовался Акоста.
— Нет, — спокойно ответил Валентин. — Но время от времени я вспоминаю чужие. Вот этот, например — «Когда ты станешь Сыну Тьмы подобен, дождись Фалера в Золотом Лесу, чтоб ужаснуться предстоящим бедам».
— И вы пожаловали сюда, — полюбопытствовал Акоста, — чтобы помочь мне ужаснуться?
— А вы уже стали подобны Сыну Тьмы? — спросил в ответ Валентин.
Акоста хлопнул в ладоши и залился заразительным смехом. Валентин оторопело посмотрел на этого по меньшей мере трехсотлетнего старика, скачущего перед ним на одной ноге и хлопающего в ладоши, и тоже засмеялся. Только сейчас он понял всю глубину пропасти, разделявшей Акосту и прочих великих магов.
— Уж вы простите меня, старика, — пробормотал Акоста, прикладывая руку к груди. — В мои годы не так уж часто доводится ошибаться в людях. Я ждал напыщенного героя с таким вот мечом, — Акоста двумя руками показал, с каким, — и с такой головой, — на этот раз Акоста воспользовался большим и указательным пальцем, — а встретил воспитанного молодого человека с отличным чувством юмора!
И где это он нашел юмор, подумал Валентин. Я еще и не начинал шутить.
— Остается добавить, — сказал он, — что этому молодому человеку поручено спасти Побережье. И можно посмеяться вместе.
— Как раз в этом нет ничего смешного, — ответил Акоста. — Вы знаете, почему я так обрадовался, обменявшись с вами всего несколькими фразами? Потому что у вас вполне может получиться.
По всем правилам мне надо бы ответить, подумал Валентин, что вместе у нас получится гораздо больше. Но кто я такой, чтобы вербовать в сподвижники самого Акосту?
— Давайте перейдем к делу, — сказал он, материализуя себе кресло, столик, листок бумаги и фломастер. — Сейчас я обрисую ситуацию, как я ее себе представляю. А там уж сами решайте — скакать на одной ноге от радости, трясти мне руку с пожеланием успехов или же поделиться собственными соображениями.
С этими словами Валентин сел и нарисовал на листке бумаги большую коричневую букву «S».
К его удивлению, Акоста ничего не ответил. Он просто сотворил себе стул и подсел к столу.
Валентин подрисовал к дальнему от себя изгибу неправильной формы квадрат, поставил в середине его правой стороны жирную точку и размашисто написал по-лигийски — «Ампер». Затем сделал фломастер желтым, обвел квадрат толстой неровной линией и крест-накрест перечеркнул.
— Затонувший Великий Ампер? — спросил, догадавшись, Акоста.
Валентин утвердительно кивнул. Затем поставил чуть повыше ближнего изгиба новую коричневую точку, написал рядом «Эльсан», снова обвел желтой линией и нарисовал рядом красный знак вопроса.
Акоста протяжно присвистнул и откинулся на спинку своего стула.
Валентин бросил на своего собеседника короткий взгляд и понял, что комментарии излишни. Акоста закинул одну ногу на другую и принялся рассматривать верхушки деревьев, вправду казавшихся золотыми в лучах вечернего солнца. Глаза его, так и стрелявшие вправо-влево, ясно говорили: Акоста думает.
Первый раз за все время разговора.
Валентин решил не мешать великому магу. У него тоже было над чем подумать.
Доверив бумаге свои тайные страхи, Валентин понял, что они слишком похожи на правду. Два десятка накачанных магией пришельцев, тянущих в разные стороны один-единственный талисман, способны поднять Т-бурю ничуть не хуже сошедшихся в смертном бою тальменов. Правда, до сих пор не было случаев, чтобы талисманы исполняли волю нескольких землян одновременно…
То есть как это не было? А семнадцать Избранных Эриоха?!
Валентин ощутил легкое головокружение. Что же это получается, в определенных условиях талисманы становятся открыты для всех?! Например, под воздействием заклинаний — или в условиях Времени Темных Сил?
Акоста протянул тонкую руку с длинными, холеными пальцами и взял со стола фломастер.
— Я думаю, — сказал он, дотрагиваясь до желтой линии вокруг Эльсана, — вот так будет правильнее.
Валентин уставился на лист бумаги. Желтая линия превратилась в идеальную окружность, посинела и увеличилась в размерах почти вдвое против нарисованной Валентином. Акоста приподнял фломастер и повертел его между пальцами.
— Нет, — неожиданно произнес он, перечеркивая синюю окружность. — Пророчество велит ужаснуться; следовательно, на самом деле все будет вот так!
Острие фломастера засветилось, словно карманный фонарик, и на листе снова проступила неровная желтая линия. А потом синий и желтый цвета устремились навстречу друг другу, соприкоснулись, образовав тонкую полоску изумрудно-зеленого цвета, и покатились дальше, расплескивая зелень по всему листу.
Я рисовал Т-бурю, подумал Валентин, разглядывая лежащий перед ним лист зеленой бумаги. А что же нарисовал Акоста? Сначала синим, а потом — зеленым?
— Что означает зеленый цвет? — поинтересовался Валентин.
Акоста наклонил голову набок, хитро прищурился и ответил:
— Значит, по первому пункту возражений нет?
Валентин изумленно уставился на великого мага. Позвольте, но это же земной анекдот! Откуда он его знает?!
— Помилуйте, Фалер, — всплеснул руками Акоста, — не делайте такие большие глаза! Неужели вы полагали, что старик Акоста не сумеет распознать в вас пришельца? Или же вас удивляет моя осведомленность в земном фольклоре?
— Меня удивляет ваше чувство юмора, — честно ответил Валентин. — Мало кто способен шутить такими вещами.
— Вы же способны? — улыбнулся Акоста и пододвинул к себе зеленый листок. — Да и что еще прикажете с этим делать? Емай оказался превосходным пророком — только встретившись с вами, Фалер, я наконец осознал весь ужас своего положения. Желтым вы обозначили территорию, подвергшуюся талисманному разрушению после Амперского Чуда. Нетрудно было сообразить, что второй желтый круг означает схожие последствия, к которым приведет битва за Лигийский перстень. — Валентин удивленно вскинул брови, но предусмотрительно промолчал. — Однако бояться новой амперской катастрофы в Эльсане — значит недооценивать настоящую опасность! Вы, конечно же, знаете, чем занимается в последнее время мой коллега, Эриох Затворник?
Валентин молча кивнул. Акоста наконец заговорил всерьез, и перебивать его не хотелось.
— Так вот, — Акоста провел рукой над листком, на мгновение воскрешая на нем старое изображение — Эльсан внутри синего круга. — По моим скромным подсчетам, к моменту решающей схватки Эриох соберет столько Силы, что уже не сможет ее удержать. Как только ему понадобится сложить достаточно мощное заклинание — «ветер смерти», к примеру, или «дрожь земли», — его Сила вырвется на свободу. В результате, — Акоста обвел пальцем синий круг, — заклинание распространит свое действие на территорию, значительно превышающую как намерения самого Эриоха, так и самые мрачные ваши предположения. Вот почему
