— Нет, нет, — ответил Генри, — все это очень интересно. Значит, мисс Френч собирается вскоре уйти на покой?
— Очень прошу вас сохранить это в строжайшей тайне, Тиббет. Марджори тяжело больна. Она не хочет в этом признаваться, но врачи велели ей бросить работу. Вопрос о том, кто заменит ее, очень меня беспокоит. Успех журнала почти полностью зависит от редактора. Я не хотел бы приглашать кого-нибудь со стороны. А среди сотрудников было две кандидатуры — Тереза и Элен. Я, как вы знаете, был за Элен, и ее смерть для меня.» — он запнулся, — большая личная трагедия.
— Мне рассказывали, — осторожно подбирая слова, начал Генри, — что последнее время у нее были какие-то переживания, связанные с одним из сотрудников журнала.
Лицо Гориига стало жестким.
— Меня это не касается. Меня интересовали только ее деловые качества.
— Но все же, собираясь назначить кого-то на столь ответственный пост…
— Да, Марджори мне об этом говорила, — отозвался Горинг. — Она считала, что неурядицы в личной жизни могут отразиться на редакционных делах. Но мне удалось убедить ее, что это те так важно. Увы, я видно, был не прав. Хотя…
Тут разговор был прерван из-за появления невысокого, но стройного молодого человека. Костюм его был сшит чуть-чуть слишком шикарно, а волосы были чуть-чуть слишком длинны. Он торопливо приближался к ним странной подпрыгивающей походкой и кричал высоким голосом:
— Годфри, дорогой! Что это значит? Я только что… — увидев Генри, он осекся.
— Здравствуйте, Николас, — произнес Горинг не очень приветливым тоном.
— Я только что раскрыл газету, милый мой, и потрясен! Буквально потрясен!
— Инспектор, — Горинг выговорил это слово негромко, но очень отчетливо, — могу я представить вам мистера Найта? Николас, это старший инспектор Тиббет из Скотланд-Ярда.
Молодой человек, как подкошенный, рухнул на стул.
— О!.. — сказал он, побледнев. — О да, конечно… Рад познакомиться с вами.
— Мистер Найт, — сказал Горинг, — один из самых наших талантливых молодых художников-модельеров.
— Я о вас слышал, мистер Найт, — сказал Генри.
— Обо мне?.. Как это?.. То есть.., правда? Я надеюсь, слышали что-то хорошее? — добавил он с жалобной нервной улыбкой.
— Вы вчера были у мистера Горинга, верно? — спросил Генри.
— Я?.. То есть.., ну да, конечно. Очень, очень мило вы все это устроили, Годфри. И подумать только, что.., мм-да. Должен с вами попрощаться… Работы сейчас по горло… Всего хорошего, инспектор. — Найт вскочил и стал пробираться к выходу.
— Мистер Найт, — громко окликнул его Генри. Тот, вздрогнув, обернулся. — Могли бы вы сегодня зайти в редакцию «Стиля»?
Бедняга художник был пуглив, как кролик. Он оглянулся, словно опасаясь, что их подслушивают, и тихо, почти шепотом, сказал:
— Не смогу. Лучше приходите ко мне в салон. Работаю, понимаете ли, не разгибая спины. В этом же здании, первый этаж. Любой вам покажет. — Он поклонился и исчез за бархатными занавесками в конце зала.
— Очень талантливый молодой человек, — заметил Горинг, когда тот скрылся. — Не обращайте внимания на его.., гм.., причудливые манеры. Люди его профессии стараются держаться экстравагантно. Но он серьезный деловой юноша, хотя и пытается это скрыть.
Вспомнив о том, что он услышал от Патрика Уэлша, Генри рискнул сыграть втемную и сказал:
— А разве он не был недавно замешан в какой-то скандальной истории? Горинг внимательно взглянул на Генри.
— Найт? Никогда не слышал. Нет.
— Ну, значит, я его с кем-то спутал, — сказал Генри. — Я ведь мало знаком с вашим
