это означает, что из всех мыслимых и немыслимых удач на мою долю выпала самая крупная. Я легко ранен в легкое, и в плевру попало немного воздуха. Мне придется проваляться в постели недели две-три.
— Это означает, что не только на вашу долю, доктор Бакке, но и на долю еще трех-четырех человек выпала невероятная… г-мм… удача, как вы изволили выразиться. Судя по всему, пуля натолкнулась на какое-то препятствие. Может быть, у вас было что-то в нагрудном кармане? Иначе она легко могла бы поразить еще нескольких человек, стоявших перед вами.
— Пуля… — повторил я.
— Мы ее найдем, — сказал Карл-Юрген. — Вот уже час с лишним мои люди рыщут по Холменколлену. Ты же рассказал мне, где вы будете стоять, а Кристиан, который очухался раньше тебя, подробно описал мне это место.
— Убийца… — начал я.
— Это уже другой вопрос, — отрезал Карл-Юрген, и на лице его проступила ледяная решимость.
— Я совершенно не понимаю, зачем кому-то понадобилось поднять на вас руку, доктор Бакке, — сказал профессор.
И опять мой брат улыбнулся.
— Меня хотели убить потому, что я слишком много знаю.
— Что это за… как прикажете это понимать? — спросил профессор.
— Так и понимать, как сказано. — ответил я тоном проказника-мальчишки, каким себя в ту минуту и ощущал.
Профессор не удостоил меня даже взглядом.
— Желаю вам скорейшего выздоровления, доктор Бакке. Завтра я к вам загляну. Сегодня вечером дежурит, по-моему, сестра Карин.
Спустя минуту в дверях возникла улыбающаяся сестра.
Я чуть было снова не шлепнулся в обморок. Но на этот раз по куда более приятной причине. Сестра Карин была похожа на Софи Лорен — до того похожа, что казалось, перед нами стоит сама актриса в белом халате, который весьма шел к ее стройной фигуре.
Даже Кристиан на какое-то мгновение оцепенел. Потом он улыбнулся.
— Как видишь, Мартин… на каждом шагу меня ждут приятные неожиданности.
— Меня тоже, — сказал я. — Только не такие приятные. И потому они меня мало радуют.
Я сидел против Карла-Юргена в его кабинете.
Часы на Ратуше пробили шесть.
Во дворце уже готовятся к вручению призов: через несколько часов Бьерн Виркола получит свой кубок.
— Да, — повторил Карл-Юрген. — Слишком много он знает…
— Да, — отозвался я. — Кристиану что-то известно. И ему следовало бы все нам рассказать.
Карл-Юрген чертил карандашом черточки и кружочки.
— Я не убежден, что он знает что-то, но он, очевидно, что-то подозревает. И это напугало убийцу. Мартин! Встань!..
Я встал в полном недоумении.
— Повернись!
Я повернулся. Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, я стоял спиной к Карлу-Юргену. Затем я снова повернулся к нему лицом.
— Что это еще за… — начал я.
— Мартин, я не уверен, что пуля предназначалась Кристиану. Конечно, это возможно. Но возможно также, что она предназначалась тебе. Раньше я просто не замечал, как вы похожи друг на друга…
