револьвер. Карл-Юрген стоял за его спиной.
— Не дотрагивайтесь до него, полковник Лунде!
Карл-Юрген почти никогда не повышал голоса. Но сейчас он его повысил.
Полковник Лунде словно сразу состарился на десять лет. Он попятился и рухнул на стул у стола. Мертвая тишина вползла в комнату, окутав книги, рукоделие и незавершенный пасьянс.
Карл-Юрген вынул из кармана пиджака носовой платок. Затем взял платком револьвер, убедился, что он поставлен на предохранитель, и спрятал его в карман.
— Спокойной ночи, — сказал Карл-Юрген и повернулся к двери.
Никто не вышел его проводить.
Полковник Лунде встал, неотрывно глядя на дверь, за которой исчез Карл-Юрген. Потом повернулся и впился взглядом в трех женщин, сидевших за круглым столом красного дерева, с кружевной салфеткой под лампой. Вся его небольшая жилистая фигура подобралась. Взгляд потемнел и стал колючим — мне невольно вспомнился тигр, приготовившийся к прыжку.
— Кто из вас дотрагивался до моего револьвера? — спросил полковник. Голос его был совершенно спокоен — потому-то, наверное, он так меня потряс. Меня. Но отнюдь не трех женщин.
Маленькая фрёкен Лунде смотрела на него ласковыми карими глазами, в голубых глазах Люси застыло томное выражение, на лице Виктории сияли две зеленые звезды.
— Я, — ответили хором все три.
Полковник Лунде подошел к круглому столу и на мгновение оперся о него ладонями. Потом вдруг резким движением смел со стола разложенный пасьянс и стукнул кулаком по столу.
— Черт возьми!.. — крикнул он.
Женщины не шевельнулись. Я застыл там, где стоял, — на полпути между столом и дверью.
Глубоко втянув голову в плечи, полковник переводил взгляд с одной женщины на другую. Все три смотрели на него с невозмутимым выражением лиц.
— Идите спать! — рявкнул он. — Я не желаю вас видеть…
Они встали. Фрёкен Лунде сложила свое вышиванье. Люси закрыла книгу. Виктория нагнулась и стала подбирать с полу карты.
— Оставь!
Виктория промолчала. Остальные тоже не проронили ни звука. И все три исчезли за дверью.
— Бабье!.. — сказал полковник Лунде.
И снова сел. На первый попавшийся стул. Потом уперся локтями в стол и уронил голову на руки.
Я смотрел на его смуглый затылок, на коротко подстриженные, с проседью волосы. Потом я наклонился и стал собирать карты. Он промолчал. Я сел у стола напротив него и стал аккуратно складывать карты в колоду. Потом спрятал их в шкатулку. На стене за спиной полковника Лунде тикали часы.
Я вынул из пачки сигарету.
— У вас не найдется спичек, полковник Лунде? — спросил я.
Казалось, он только теперь заметил мое присутствие. Потом взглянул на меня и маленькими сильными руками потер надбровья.
— Спичек нет…
— Ничего. Я вспомнил — кажется, у меня самого есть.
И я закурил.
Полковник Лунде смотрел куда-то поверх моего плеча. На его лице были растерянность и тоска.
— Я солдат, доцент Бакке… да, солдат. Я пробыл солдатом почти всю жизнь. Я привык к порядку, К покою, порядку и дисциплине. Мне… мне нравится такая жизнь. Покой. Покой и мир. При… при Виктории было так спокойно. Она была хорошей женой. Такой, какая нужна солдату… Но после ее смерти…
