— Не снимал. Нет на бутылке никаких следов.
— Хорошо, — согласился поручик. — Так и в протоколе отметим. «На вопрос следователя подозреваемый Зыгмунт Качаровский сказал, что при распитии спиртного перчаток не снимал». Все в порядке?
— В порядке, — поддакнул Мальчик с пальчик и тут лишь сообразил, что попал в ловушку. — Да я вообще там не был.
— Где вы не были? — Левандовский прикинулся простаком.
— Не был я в магазине, когда у Цуруся похитили деньги.
— А откуда вам известно, что у Цуруся похитили деньги, да к тому же именно в магазине? Ведь минуту назад вы заявили, что вообще ничего не слышали о налете?
Бандит, видя, что окончательно запутался, умолк. А немного погодя процедил:
— Я отказываюсь давать показания. Требую свидания с прокурором.
— Вы увидите его, обязательно увидите. Отказаться от дачи показаний тоже ваше право. Но подумайте, Качаровский, чего вы этим добьетесь? Кто поверит вашим байкам? Вас схватили во время бегства. Мотоцикл вы бросили на дороге.
— Это не мой мотоцикл.
— Правильно. Не ваш, — вмешался старший сержант, — потому что он украден в прошлый вторник в Дзялдове у Адама Томашевского.
— Я не крал.
Сержант подал знак поручику, что хочет задать вопрос. Левандовский кивнул головой. Хшановский достал из ящика стола несколько фотографий и положил их перед Зыгмунтом Качаровским.
— Взгляните-ка на эти снимки.
Мальчик с пальчик взял в руки фотографии и стал внимательно их рассматривать.
— Узнаете?
— Кто это?
— Убитая Антонина Михаляк, заведующая лавкой в Малых Грабеницах, Смотрите внимательнее. Это ваша работа. Неважно, кто стрелял. Для суда это значения не имеет. Вы вместе участвовали в разбое, и отвечать за убийство будете оба. Это уж не шуточка вроде той, которую вы устроили с Цурусем, — заставили его вылакать поллитровку — это убийство. А вы знаете, что полагается за убийство?
— Это не я, — Качаровский побледнел.
— Не вы? Хорошо, тогда я прочту вам показания одной девочки — она видела вас, когда вы стояли и следили за продавщицей у окна лавки. «Один был высокий, а другой низенький… И весь черный… С черным лицом…» У высокого согласно показаниям свидетелей на лбу имеется шрам.
— Прокурор, — дополнил Левандовский, — вызовет на суд несколько десятков свидетелей, которые видели двух бандитов. Один из них — высокий, со шрамом на лбу, второй — низенький, с черным чулком на голове. На их счету свыше тридцати налетов. Свыше миллиона злотых государственных денег и сбережений частных лиц, а также убийство Антонины Михаляк.
— И вы собираетесь пришить все это мне?
— Никто тебе не собирается ничего пришивать, — в тон ему ответил сержант. — Ты сам себе пришиваешь это дело.
— Черт побери, — выругался Мальчик с пальчик. Только теперь он начал сознавать, в каком положении очутился.
— Если бы вы, Качаровский, сказали нам правду, а не эти байки о замужней женщине в Кицине и назвали бы вашего сообщника, это вам бы зачлось. А так вам придется отвечать за все сполна.
— Вы, поручик, хотите, чтобы я сыпанул? Со мной этот номер не пройдет.
— Можешь молчать. Мы его и сами найдем, ну хотя бы по отпечаткам на кочерге. Не
