Я кивнула. Казалось, будто у меня голова была набита хлопком.
— Просто устала, — сказала я ему. Я говорила довольно внятно, чтобы убедиться, что мой ответ прозвучал старательно нейтрально, а не убого или злобно. — Но все равно спасибо. Хороших каникул!
Мой голос звучал где-то далеко, и мне понадобились все силы, чтобы выйти из дверей и добраться до машины.
Поездка домой оказалась загадкой. Определенно, вождение машины было, но я не помнила улиц или даже того, когда поворачивала руль. Но вот я очутилась перед своей квартирой, так близко к своей кровати.
Мне хотелось упасть прямо в нее, но моя невротическая потребность вешать календарь рядом с постелью напомнила мне, что сегодня вечером у меня репетиция. Я поставила будильник на 17.00, чтобы у меня было время по-быстрому приготовить ужин, а второй — на 17.05 на тот случай, если я случайно выключу первый. А потом кровать сомкнулась вокруг меня, и я провалилась в забытье.
Несколько минут спустя, мир вокруг меня закричал, и он был таким громким, что я попыталась прижать ладони к ушам, но они мертво и безжизненно лежали по бокам. Я сглотнула, и мой язык будто проткнули иголками, а горло горело, как обветренные губы.
А чтобы перевернуться, казалось, нужно было сдвинуть горы.
Часы показывали 17.45.
Я моргнула и посмотрела еще раз.
17.45.
Мир продолжал кричать, и, наконец, наконец, я подняла руки и нажимала на будильник, пока звон не прекратился.
Я снова сглотнула, но мой язык казался слишком большим. Слюна обжигала, как кислота.
В полубессознательном состоянии я снова посмотрела на часы. Я уже опаздывала. Репетиция начиналась через пятнадцать минут. Как-то... не знаю, как... мне удалось вытащить себя из постели. Ноги дрожали, будто пол был лодкой, а под ним — море. Мне нужно было кое-что сделать... Я знала это, но не могла думать ни о чем, кроме этого неотступного ощущения, что я что-то пропустила. И было так холодно, где мое пальто? Мне нужно пальто.
Завернувшись в какие-то теплые вещи, что смогла найти, я, пошатываясь, вышла к машине. Через секунду мир перевернулся, как ребенок, который отказывается сидеть спокойно. Я вытянула вперед руку, чтобы удержаться на ногах, но мне не за что было ухватиться, поэтому я раскинула руки в стороны. Я не упала, но едва удержалась на ногах. Я уставилась на землю. Я так устала. Разве было бы плохо оказаться там? На земле?
Однако было так холодно. Мне действительно нужно пойти внутрь, если я хотела прилечь... или залезть в машину. У меня есть время на то, чтобы вздремнуть в машине?
Я встряхнула головой, пытаясь прогнать туман, и что-то ужасное загрохотало у меня в голове. Больно. Боже, так больно. Я прижала к ней руки, пытаясь понять, почему, и снова сглотнула, отчего меня снова пронзила боль. Все болело. Все.
Я больше не могла стоять. Стоять было слишком тяжело. Я была уже почти на земле, протянув к ней руки, думая, что асфальт у щеки будет теплым, когда что-то поймало меня сзади.
Я продолжала тянуться, но меня поймали, как рыбу, болтающуюся на крючке.
Я начала плакать, потому что у меня раскалывалась голова, а горло сдавило как железом. Мне все еще нужно было пальто, мне не хотелось быть рыбой и хотелось спать.
Спать.
Кто-то говорил мне, что со мной все будет в порядке. Крючок исчез, моя подушка снова меня удерживала, и мне, должно быть, все приснилось.
Спать.
Я сплю и вижу сны.
***
