Вот именно, в жесткие, холодные доски. Калашников поерзал на кушетке в тщетных попытках устроиться поудобнее и понял, что будильник давно умолк, полностью отработав свою пятнадцатиминутную программу. В проеме окна маячило голубое небо, рубашка и брюки лежали на табурете рядом с изголовьем, а вот одеяло и простыни как корова языком слизнула. «Проклятое будущее», — пробормотал Калашников и принялся постепенно просыпаться.
Поднявшись на ноги, он тупо посмотрел на свою вчерашнюю одежду и покачал головой. Через сорок минут ехать, а я даже не знаю, какая нынче в Бадарамхаз-Карамхе погода! Не говоря уже о составе атмосферы и прочих приятных неожиданностях.
— Коттедж, — хрипло произнес Калашников. — Чего мне надеть-то?!
Рубашка издала высокий свист и немедленно превратилась в серебристо-серый, с многочисленными пуговицами френч. Брюки зашипели, свалились на пол, звякнув тяжелой пряжкой. На табуретке возникла вторая рубашка — приятного коричневого цвета, с серебряными пуговицами и погонами на плечах.
— Что это?! – удивился Калашников. — Военная форма?!
— Никак нет! — звонко ответил коттедж. — Это парадный мундир роботов Технотронной Церкви!
— А, роботов, — усмехнулся Калашников. — Ну, тогда ладно!
Через пять минут он уже разглядывал себя в зеркало, поражаясь, насколько мундир красит мужчину. Вот почему Фидель Кастро всегда ходил в форме, подумал Калашников, поворачиваясь в профиль. Так и хочется произнести какую-нибудь воинственную речь!
— Отлично, — оценил Калашников работу своего верного коттеджа. — А как там насчет атмосферы? Есть чем дышать в Бадарамхаз-Карамхе?
— Есть, — сообщил коттедж. — В деловых кварталах поддерживается стандартная галактическая атмосфера.
— Это которая с гелием? — припомнил Калашников. — Чтобы никому не обидно было?
— Так точно, — ответил коттедж. — Двадцать пять процентов кислорода, семьдесят пять — гелия.
— Сойдет, — заключил Калашников, уже дышавший на пробу подобной смесью. — Значит, можно ехать?
— Можно, — подтвердил коттедж. — Все необходимые документы находятся в вашем внутреннем кармане.
— Тогда пока! — улыбнулся Калашников и вызвал телепорт.
4.
Вопреки своему названию, станция Галактического Метро «Плутон Центральная» находилась на порядочном удалении как от Плутона, так и от всех прочих планет Солнечной Системы. Оглядевшись по сторонам, Калашников разыскал на черном небе самую яркую звезду и покачал головой. С такого расстояния Солнце выглядело обычным желтым карликом, если и отличавшимся от большинства центральных звезд галактических цивилизаций, то только в худшую сторону. Вздохнув, Калашников поправил мундир и зашагал в сторону перрона по серой, слабо светящейся ковровой дорожке.
Совсем как в аэропорту, подумал Калашников, ступив на полированный гранит громадного зала ожидания. С одной его стороны располагались посадочные терминалы, призывно мигавшие номерами линий, а с другой — тянулись ряды мягких кресел, отличавшихся друг от друга как размерами, так и формой. Калашникову бросилась в глаза стайка инопланетян — большеглазых насекомых ростом с собаку; поморщившись, он поспешно отвернулся. Надо же, какая у меня к ним неприязнь, удивился Калашников. С непривычки, наверное; я же до сих пор только с чертями сталкивался, да и то — в единственном экземпляре! Каково же мне в Бадарамхаз-Карамхе придется, среди сотен мыслящих рас?! И чего я не видел в этой Галактике!
— Если не ошибаюсь, Артем Калашников?
Калашников повернулся на голос и увидел перед собой одетого в строгий черный костюм человека с длинным бледным лицом. Гозенфус, вспомнил Калашников, и приветливо улыбнулся:
— Он самый, Данила Михайлович! Какими судьбами?
Гозенфус едва заметно улыбнулся.
— Я внимательно просматриваю галактические новости, — ответил он. — Сообщение в вашем участии в Конгрессе Фридо Фреа появилось в Сети четыре часа назад. Вот я и решил вас дождаться, чтобы побеседовать по дороге.
— Вы тоже участвуете в Конгрессе?! – удивился Калашников.
— В двадцать четвертый раз, — коротко поклонился Гозенфус.
— Ах да, — спохватился Калашников, — вы же математическим религиоведением занимаетесь… И о чем вы хотели со мной побеседовать?
Гозенфус указал на третий слева терминал:
— Наша линия! Может быть, мы сначала присядем?
— Конечно, — кивнул Калашников.
Он подошел к терминалу, пропустил Гозенфуса вперед и дождался зеленого сигнала над полупроницаемой серой мембраной. Шагнул вперед сквозь хорошо видимую, но совершенно неощутимую преграду и оказался в просторном, но абсолютно пустом помещении. В воздухе перед Калашниковым вспыхнула надпись «Таможенный контроль», и он почувствовал легкое покалывание во всем теле. Надпись мигнула и пропала, после чего стена перед Калашниковым превратилась в мембрану, открывая доступ в вагон космического метро.
Гозенфус уже занял место около декоративного иллюминатора. Калашников огляделся по сторонам — вагон как вагон, широкий проход, просторные кресла, маленькие журнальные столики, — и уселся напротив Гозенфуса. На столике вспыхнули надписи — «Время в пути 16 минут», «Чай», «Кофе», «Пиво». Калашников на пробу ткнул в надпись «Чай», и перед ним тут же возникла дымящаяся чашка крепкого, в меру сладкого чая.
— Так о чем вы хотели поговорить? — напрямик спросил Калашников у своего загадочного собеседника.
— О том же, что и вся Галактика, — ответил Гозенфус. — О Звездном Пророке.
— Что значит — «вся Галактика»?! – нахмурился Калашников. — Я что, уже попал в топ-лист?!
— Совершенно верно, — кивнул Гозенфус. — Впрочем, взгляните сами!
Иллюминатор справа от Калашникова осветился и превратился в стандартный объемный экран. Диктор с экзотической прической, делавшей его похожим на павлина, скороговоркой перечислял основные новости последнего часа. За ним постоянно сменялись объемные картинки, доходчиво иллюстрировавшие самую суть новостей. Калашников увидел человекообразное существо в смирительной рубашке, пытающееся укусить держащих его санитаров. «Забастовка психоаналитиков, — услышал Калашников мысленный перевод с Разговорного Федератного, — набирает силу; к ней присоединились уже более семидесяти процентов сертифицированных специалистов. Сегодня психиатрическая пандемия затронула высшую элиту Федерации; министр финансов Риззаван-Три Горди Ботло был доставлен в Центральный госпиталь с диагнозом „переутомление“.»
— Это что, тоже из-за меня? — шепотом спросил Калашников.
— Смотрите дальше, — покачал головой Гозенфус.
На экране появилась здоровенная бородатая горилла, державшая в правой руке электронную винтовку с подствольным тепловым излучателем. Раскрыв рот, горилла попыталась что-то прореветь, но тут на ее камуфляжном костюме появилась ровная цепочка отверстий, из которых незамедлительно хлынула красная кровь. «Танзим Харай, — сообщил диктор, — лидер Восточного Союза масхинских племен, был сегодня тяжело ранен во время традиционной речи по случаю наступления священной недели Ракум Быра. Нападавшие воспользовались виртуальными костюмами лоимарейского производства, замаскировавшись под вьючных животных, и сразу же после покушения совершили коллективное самоубийство».
Калашников вопросительно посмотрел на Гозенфуса, но тот снова покачал головой.
«Меньше часа назад, — сообщил диктор, показав Калашникову портрет еще одного эрэса с чешуйчатой кожей и неприятным взглядом немигающих глаз, — завершился судебный процесс над мультимиллионером Магатой Гари, совершившим в прошлом году беспрецедентное преступление на планете Тналай». На экране появилась обыкновенная планета земного типа, подернутая белыми разводами облаков. Внезапно она засветилась, словно раскаленная кочерга, и принялась плеваться во все стороны яркими огненными струями. «Как известно, — продолжил диктор, — Магата Гари приказал испытать новую разработку своей фирмы „Гари Бабах“ — планетарный бластер — на этой населенной планете, еще не вступившей в ООП. В результате планета была уничтожена вместе со всеми обитателями, а правосудие Федерации столкнулось с серьезной юридической проблемой: виновен Магата Гари или невиновен? Сегодня мы узнали ответ на этот вопрос: Магата Гари признан виновным в несанкционированном использовании планетарного оружия и приговорен к штрафу в размере стоимости уничтоженной планеты. По сообщениям анонимных источников из „Гари Бабах“, мультимиллионер уже выплатил наложенный на него штраф».
Интересно, подумал Калашников, а сколько стоит населенная планета, еще не вступившая в ООП?
На экране тем временем появилась следующая картинка. На фоне темного угловатого диска, согнутого пополам, словно жестяная пробка от пива, в межзвездной пустоте висели три странных создания, больше всего походивших на космических пауков. Их серые бесформенные туши цеплялись за черные ноздреватые камни, служившие этим тварям личными планетами, длинные многосуставчатые руки загребали пустоту, а большие головы вертелись из стороны в сторону, озираясь вокруг четырьмя круглыми глазами. Калашникову показалось, что эти диковинные эрэсы чем-то напуганы.
«Тридцать два часа назад, — сообщил диктор, — на Чанахском инерциальном шоссе произошел крупнейший за последние годы гравитационный погром. По неизвестным причинам три представителя расы вэйкеров, личности которых устанавливаются, устроили потасовку с неизвестным, розыски которого пока не дали результатов. В результате станция Марршвах получила серьезные повреждения, а вэйкеры оказались отброшены в межзвездное пространство, где и были арестованы транспортной полицией. Напомним, что по законам Федерации вэйкерам запрещено снимать масс-экранировку, однако это уже четвертый случай, когда вэйкеры нарушают закон. Судьбу нарушителей решит Чанахский миграционный суд, репутация которого не сулит дебоширам ничего хорошего. А теперь — главная сенсация последнего часа!»
Наконец-то, подумал Калашников, увидев на экране собственную физиономию. Ну-ка, что они про меня скажут?
«По только что поступившей к нам информации, — заговорщицким тоном сообщил диктор, — Артем Калашников, недавно официально признанный Звездным Пророком и в настоящее время являющийся главой Технотронной Церкви, выступит на Конгрессе Фридо Фреа со специальным обращением. Профсоюз промышленных роботов Ядерной Федерации уже выразил опасение, что необдуманные заявления Артема Калашникова могут спровоцировать отдельных роботов на агрессивные действия. Союз Интеллектуальных Роботов, напротив, обнародовал заявление о поддержке позитивных преобразований, начатых Артемом Калашниковым в делах Технотронной Церкви. Таким образом, в ближайшие часы можно ожидать самых сенсационных событий. Оставайтесь с нами!».
— Ага, — сказал Калашников, откидываясь на спинку кресла. — Интересно, откуда это они все знают?
— Я полагал, что от вас, — ответил Гозенфус. — Разве вы не собираетесь выступать на Конгрессе?
