Сара не говорит ни слова.
Мама наклоняется и шепчет:
– Близнецы не разговаривают друг с другом. Сожалею, это делает все ужасно неловким.
Она не шутит. Я должна сесть сзади в минивэне, потому что шестнадцатилетние Сара и Джессика отказываются сидеть вместе, а задний ряд вынут, и на его месте коробки, Бог знает, с чем. Сара сидит впереди и смотрит в окно, отказываясь кого-либо признавать.
Джессика смотрит на Сару, затем обиженно скрещивает руки и смотрит в окно.
О, Боже. Это будет веселый отпуск.
– Так, эм, мам, чем ты занималась?
– Не многим. Заботилась о вас, девочки, и руками и ногами ждала твоего отца, пока он писал свои мемуары.
– Он все еще работает над ними?
Она встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида, затем говорит:
– Да, он все еще работает над ними, – она не вздыхает и не закатывает глаза, или еще что-то, но похоже, ей хочется сделать это. – Как в университете? Мы почти ничего не слышим от тебя, Александра.
Я пожимаю плечами.
– Я была очень занята. Много обязательств в этом году. Прости, что не выходила на контакт. Постараюсь исправиться.
– Мы с твоим отцом были бы признательны.
Джессика выпаливает:
– Кэрри дома. И у нее новый парень.
Сара поворачивается на сиденье и смотрит на Джессику, затем бормочет:
– Боже! – и отворачивается.
Я приподнимаю брови.
– У Кэрри есть парень?
Моя мама вмешивается:
– Похоже на то. Но она очень таинственна в этом. Она дома два дня и переписывается или хихикает по
