Я был в больнице, когда установили памятник Ковальски и Робертсу, прямо там, в глуши Афганистана. Шерман рассказал мне немного об этом, но я уже видел фотографии и читал письма от некоторых парней.
– Как сержант Колтон? – спрашиваю я.
– Он уходит, – отвечает Шерман.
– Ты издеваешься. Я думал он бессрочник.
Он качает головой.
– Нет. Он все закончил. Три поездки в Ирак и Афганистан были перебором, как он стал говорить незадолго до того, как тебя ранили
– Знаешь, он был своего рода отцом для меня.
– Позванивай ему иногда, пусть знает, как у тебя дела.
Я киваю.
– Да, хорошо.
– Так что там с этой вечеринкой?
Я пожимаю плечами.
– У какого-то друга Алекс.
– Там будут девочки?
Я усмехаюсь.
– Да, наверное. Из колледжа. Несколько аспирантов, думаю. Я знаю не многих ее друзей.
– Хочешь услышать кое-что безумное?
– Конечно.
– Я надеюсь, это не будет, как… не знаю, вечеринки в колледже, которые ты видел. Большая толпа, пьющие люди. Я не знаю, смогу ли смешаться с толпой. Я бы отгрыз собственную руку в аэропорту.
Я смеюсь.
– Знаешь, о чем говоришь. Я больше не часть толпы. Но не думаю, что там будут взрослые, исходя из того, что сказала Алекс.
– Ты выглядишь счастливым. Счастливее, чем я когда-либо видел.
