мучиться бесплодными надеждами, Илья прижал пальцы к тонкой детской шейке и
отчетливо почувствовал слабую пульсацию.
Где-то на окраине сознания вновь замаячили призрачные образы: футбол, домашние задания, ролики, «Дум», огромный праздничный торт, перемазанная шоколадом смуглая мордашка его
сына (все дети любят шоколад), улыбающаяся Сима перебрасывает через плечо
«высокотехнологичную» косу…
Пасторальная картинка мигнула и погасла.
Потом. Предаваться фантазиям на тему «обед в кругу семьи» он будет позже, а сейчас нужно
действовать.
– Открой глаза! Иначе я отделаю тебя похлеще нашего милого приятеля! – Голос был
требовательным, он не давал Симе погрузиться в блаженную темноту. Он, словно крючок, засел в мозгу и грубо, рывками, вытаскивал ее на поверхность.
– Открой глаза, женщина! Ты нужна своему ребенку! Твой сын жив!
«Твой сын жив!» Крючок дернулся, и, задыхаясь, Сима вынырнула из темноты.
Перед ней на коленях стоял Илья, бледный, осунувшийся, с влажными, прилипшими ко лбу
волосами.
– Привет. – Он улыбнулся.
Сима вцепилась в его свитер дрожащими руками, заискивающе, как дворовая собака,
заглянула в глаза:
– Макс жив? Ты меня не обманываешь?
Илье вдруг стало невыносимо стыдно за этот ее заискивающий, тревожный взгляд, за свою
грубость и за ее слабость. Она так же, как он сам несколько минут назад, страстно хотела и
боялась поверить. Как он ее понимал…
– Иди к нему, Сима, – он бережно поставил ее на ноги и подтолкнул к кровати, – побудь с
ним. Я скоро вернусь.
У Ильи было много дел.
Он сбежал на первый этаж. Долговязый так и не пришел в себя. Из кармана его брюк Илья
достал мобильник, вызвал «скорую» и милицию. Потом секунду подумал и связал
преступника шнуром от портьеры. Скотчу он с некоторых пор не доверял.
2
– Это же форменное безобразие! Нарушение больничного режима! – кипятился врач. –
Раньше она не отходила от больничной койки, потому что мальчик был без сознания. Это я
еще могу понять. Но теперь, когда жизни ребенка ничего не угрожает, когда он быстро идет
на поправку!… В общем, так! Нечего ей делать в больнице! На нее же страшно смотреть! –
Его голос стал еще строже. – Трое суток почти без сна. Не хватало еще, чтобы ей стало плохо
в моем отделении! Мне, знаете ли, своих пациентов хватает! Сегодня же заберите ее домой!
Утром Инне позвонил лечащий врач Макса и потребовал, чтобы родственники, то бишь они с
Горой, повлияли на ненормальную мамашу, то бишь Симу. Вот Инна и примчалась к
больнице аж за целый час до условленного срока в надежде, что строгому доктору удастся
выпроводить «ненормальную мамашу» раньше.
Оказалось, что она не одна такая хитрая.
Прогуливаясь по больничному скверику, Инна наткнулась на Северина, сидящего в
расслабленной позе аккурат напротив больничного крыльца.
«Вот урод! – подумала она. – И откуда только узнал!»
– Что ты здесь делаешь? – Инна плюхнулась рядом, неодобрительно косясь на его помятое, давно не бритое лицо.
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал он любезно.
