Он жалобно посмотрел на растерявшуюся Симу.
– Да ты не волнуйся. Я на кухне на полу могу устроиться. Или вот прямо здесь, на коврике.
Сима постепенно приходила в себя.
– Пошли поедим, а потом решим, где тебя пристроить.
– Так ты меня что, оставляешь? – недоверчиво спросил Вадик. – То есть ты не из
вежливости?…
– Нет, я так, по простоте душевной, – усмехнулась Сима. – Шлем можешь на полку
положить.
– Ну, сеструха! Не ожидал! Думал, что ты такая же, как мамочка, а ты человек! Чувствуется, что тебя не коснулось ее тлетворное влияние.
– А тебя коснулось?
– Не то слово! Накрыло с головой! А что у нас сегодня на обед?
– На обед пельмени.
Уплетая за обе щеки пельмени, Вадик рассказывал про свою жизнь:
– С маман последнее время просто беда! Наверное, приближается климакс. Каждый месяц –
новый мужик. И заметь, с каждым разом все моложе. Скоро, чего доброго, на моих друзей
переключится. Но что характерно, сама ведет распутный образ жизни, альфонсов всяких
прикармливает, а я должен быть пай-мальчиком. Никаких байков. Никакого пива. Никаких
баб. Никаких ночных тусовок. Учиться, учиться и еще раз учиться! Я ей пытался по-
нормальному объяснить, что я уже самостоятельный чувак. А она, вместо того чтобы
спокойно выслушать про все мои насущные потребности, сразу же кислород перекрывает. А
куда мне без бабла? Травку не купить, бензина не купить, девок в ресторан не сводить…
Несправедливо получается. Вот, я из дома и утек. В воспитательных целях, так сказать.
Пусть ее совесть помучает.
– А сам зарабатывать не пробовал? – ехидно поинтересовалась Сима.
– Сам? Да ты че?! Я же еще маленький!
– Да? А по-моему, кто-то говорил про самостоятельного чувака?
Вадик не услышал сарказма в ее голосе. Или сделал вид, что не услышал.
– Я у тебя несколько дней поживу? – сказал он полуутвердительно-полувопросительно.
Сима пожала плечами:
– Оставайся.
Балбес и эгоист, но не злой и очень обаятельный.
И к тому же он ее брат, ее семья…
С того самого дня Вадик стал частым гостем в ее квартире. Иногда, как сегодня, он приезжал
к ней после ссоры с матерью. Но чаще ему требовалось место для интимных свиданий.
«Симуля! Ну, войди в мое положение! Она девушка моей мечты! Не на скамеечке же нам с
ней встречаться?! Два часа, Симуля! Всего два часа! Я умоляю! От тебя сейчас зависит моя
дальнейшая жизнь! Ну, будь человеком! С меня килограмм шоколадных конфет!»
Такого рода просьбы Симе очень не нравились. Ей не хотелось уходить из дома и два часа
слоняться по улице. Тем более что после очередного романтического свидания ей
приходилось делать генеральную уборку. Почему-то ни одна из девиц, которых приводил
Вадик, не считала нужным убрать за собой постель, ополоснуть бокалы и вытереть лужи
воды на полу в ванной. Наверное, эти приземленные занятия могли разрушить ауру
чувственности и романтизма. Сима о чувственности имела весьма размытое представление.
Зато о чистоте и порядке знала достаточно. Видимо, поэтому и придавала излишнее значение
таким мелочам, как переполненная окурками пепельница. Пепельница выводила ее из
душевного равновесия. Однажды Сима не выдержала и устроила Вадику настоящий разнос.
После этого брат старался оставлять квартиру в более или менее приличном состоянии. Во
всяком случае, пепельница теперь всегда была вымыта, а диван застелен.
