равнодушный механический голос.
Сима застонала. Теперь все. Инка «временно недоступна». Больше помощи ждать неоткуда.
Вадик в Питере на каком-то там семинаре. Инкиных родителей она ни за что не потревожит.
Соседи? На ее площадке две бабульки-пенсионерки, увлеченные только бразильскими
сериалами и дворовыми сплетнями. Толку от них ноль. В лучшем случае поахают, что
молодежь нынче хилая пошла, да посоветуют компрессик холодный ко лбу приложить.
Конечно, есть еще скорая помощь, но это на самый крайний случай. Как-то неловко
беспокоить людей из-за банальной простуды. У них и так работы хватает.
Что остается? Ничего. Лечь в постель, накрыться одеялом и ждать, когда «все само
рассосется»…
В дверь позвонили.
Может, Инка?
Господи! Сделай так, чтобы это была она!
Сима кое-как встала, набросила на плечи пуховую бабушкину шаль. Голова кружилась, зубы
выбивали дробь, руки и ноги предательски дрожали.
Главное – успеть доползти до двери до того, как Инка решит, что никого нет дома.
– Иду, – хотела крикнуть она. Вместо крика получилось сдавленное шипение.
Илья уже собирался уходить, когда дверь, наконец, распахнулась. Сима стояла в полумраке
прихожей и болезненно щурилась.
– Ты? – спросила она как-то вяло.
– Я. Можно войти?
– Входи.
Она посторонилась, оперлась спиной о стену. Илья с удивлением посмотрел на пуховую
шаль. На улице – двадцать пять, а она закуталась в эту нелепую старушечью шаль. И свет в
прихожей не включает. Может, экономит?
– А что происходит? – спросил он и потянулся к выключателю.
Вспыхнул свет. Сима зажмурилась.
– Выключи, – она прикрыла глаза рукой, – слишком ярко.
– Ярко? – не разуваясь, он шагнул к Симе. В электрическом свете она выглядела ужасно –
синие тени под глазами, лихорадочный румянец на бледных щеках и сухие, потрескавшиеся
губы.
– Что случилось? Ты болеешь?
Она молча кивнула в ответ.
– Давно?
– С сегодняшнего утра, – она поплотнее закуталась в шаль.
– Врача вызывала? – Илья взял ее за руку. Рука была холодной как лед. Он нетерпеливо
отбросил прядь волос с ее лица, прикоснулся губами к виску. – Мама дорогая! Ты же горячая
как печка! Давай-ка в постель.
Похоже, ей действительно было очень плохо, потому что она даже не сопротивлялась, когда
он подхватил ее на руки.
– Какая у тебя температура? – спросил он после того, как укрыл Симу всеми имеющимися в
доме одеялами.
– Почти сорок один, – ответила она, выбивая зубами барабанную дробь.
– С ума сойти! Ты что-нибудь приняла?
– Аспирин… много…
– И что?
– Ничего.
– А почему ты одна в таком состоянии?
– Не могу дозвониться до Инки.
