исчезли.
Вот он, ее мужчина. Он рядом. Он никуда не ушел.
Илье даже не пришлось звонить: дверь была гостеприимно распахнута.
– Привет. – Сима ждала его в прихожей.
«Что-то она бледная», – мелькнула мысль.
– Устала? – Илья привлек ее к себе, поцеловал в кончик носа.
– Немного. – Она привычно потерлась щекой о его грудь. – У тебя очень хороший друг.
– Да? Примерно то же самое он сказал про тебя. – Его ладони заскользили по ее спине в
поисках молнии.
– Может, закроем дверь? – спросила Сима.
Он, не отрываясь от своего увлекательного занятия, толкнул дверь ногой.
– Черт возьми! Сима! Как оно снимается?
– Очень просто, через голову.
– И все? Никаких петелек, застежек и молний?
– Никаких.
– Очень правильное платье. И очень красивое. И ты в нем очень сексуальная, даже чересчур.
У меня в связи с этим возникает сразу два вопроса. Почему ты все время в брюках, если у
тебя такая потрясающая фигура? И почему ты не носишь яркие вещи, если они тебе так
идут?
Он наконец справился с платьем и нетерпеливо зашвырнул его в угол.
Вот и пойми после этого мужчин! Только что он пел оду ее платью и тут же поступил с ним
так непочтительно. Сима улыбнулась. Она готова была ответить на оба вопроса Ильи, но он, кажется, уже про них забыл.
«Сима, ты со своей яркой внешностью просто обязана носить яркие вещи, – говорила ей тетя
Света, Инкина мама. – Все оттенки красного – твои».
Она и сама все прекрасно понимала: и про яркое, и про все оттенки красного. Но не
решалась. Не решалась выделиться из толпы, привлечь к себе внимание.
Приглушенные цвета – вот способ слиться с ландшафтом, остаться незамеченной. Не нужны
ей любопытные взгляды.
А брюки? Брюки – это просто удобно и практично.
Были еще мешковатые свитера, объекты постоянной Инкиной критики. Сима терпеливо
выслушивала аргументы подруги, согласно кивала головой, но продолжала ходить в
невзрачном, нейтральном, никаком…
А когда в ее жизни появился Илья, она вдруг решилась и сшила это платье.
– Иди сюда, – Илья потянул ее к дивану.
К черту надувной матрас, с его функциональностью и упругостью! У него нет времени
возиться с матрасом.
Диван протестующее скрипнул, когда на него рухнули два тела. Он скрипел и постанывал.
Он не привык к такому непочтительному отношению, но терпел и держался из последних
сил. Только под самый конец, когда все его ресурсы были исчерпаны, диван возмущенно
затрещал и развалился.
Илья скатился на пол, сверху упала Сима, а потом на них рухнула диванная спинка.
– Ты жива? – Илья помог Симе выбраться из-под руин.
– Кажется, жива, – она нежно погладила вытертую гобеленовую обивку. – Бедный ты мой, бедный. Доконали мы тебя.
– Ничего он не бедный, – ревниво сказал Илья. – Он подлый, сломался в самый
ответственный момент. Я, можно сказать, получил душевную травму из-за его безобразного
поступка и чуть не получил физическую.
Сима расхохоталась.
