преодолеть разделяющее их расстояние.
«Она… не она», – билась в голове единственная мысль.
– Здравствуйте, господин Северин.
Теперь уже не оставалось сомнений, что эта ослепительная женщина – его Сима. Когда с ней
произошла эта поразительная метаморфоза? Этот колючий взгляд, вздернутый подбородок, ироничная улыбка…
– Вы меня не помните? Опять амнезия?
– Сима…
– Так все-таки помните? Какое счастье! – Алые губы изогнулись в саркастической усмешке.
– Сима, позволь мне…
– …все объяснить, – закончила она за него. – Не стоит, я все знаю. «Полное погружение» –
такое красивое название для такого некрасивого поступка.
Ей вдруг захотелось выплеснуть шампанское в его растерянную физиономию. Это было бы
эффектно. Инке бы точно понравилось.
Сима сжала кулаки, ногти больно впились в ладонь.
Нет, она не станет уподобляться таким, как он. Она не станет унижать другого человека.
Пусть даже такого подонка, как Илья.
– Ильюха! Ну почему тебе все время достаются самые красивые женщины?! Познакомь меня
немедленно с этой очаровательной нимфой! – раздался за спиной веселый голос.
– О, вот и предводитель передовой бригады грузчиков! – Сима радостно улыбнулась. –
Здравствуйте, Вовочка! Помнится, вы разрешили себя так называть. Как поживаете?
Данченко растерянно крякнул и покраснел:
– Сима? Это вы?
– Я, – легко согласилась она. – Не нужно так волноваться. Я просто хотела спросить: вы не в
обиде, что потеряли по моей вине десять тысяч долларов? Поверьте, если бы я знала, что вы
так высоко оценили мое целомудрие, то ни за что не отдалась бы вашему товарищу.
– Сима, пожалуйста, – на ее запястье сомкнулись твердые пальцы, – выслушай меня.
Она стремительно развернулась и оказалась в объятьях Ильи. Холодные серые глаза
смотрели на нее в упор. Как же она ненавидела его в это мгновение! И за этот взгляд, и за
мучительные прикосновения, и за то, что он просто так, забавы ради, изувечил ее душу…
– А вам, господин Северин, я хочу сказать, что вы негодяй и подонок, – она ослепительно
улыбнулась.
– Дай же мне сказать, черт возьми! – Пальцы на ее запястье сжались сильнее.
– Я так понимаю, причинять боль другим – это ваше маленькое хобби? – она выразительно
посмотрела на свою руку.
Хватка ослабла.
– Нам нужно поговорить. – Тон, которым это было сказано, мог бы сойти за просительный, если бы не тяжелый взгляд.
– Я уже все сказала. Всего хорошего, господа. Не могу сказать, что общение с вами
доставило мне удовольствие. – Сима бросила последний взгляд на Илью и ушла.
Быстрее! Где тут у них дамская комната? Ей необходима хотя бы видимость уединения. Она
сказала все, что хотела сказать, и увидела все, что хотела увидеть. Ей невыносимо тяжело
скрывать обиду и боль за маской веселья и сарказма. Она всего лишь женщина. Ей нужно
поплакать…
– Приплыли, – потрясенно произнес Данченко. – Ильюха, я ничего не понимаю. Как она
узнала?
Северин смотрел на друга невидящим взглядом. Было непонятно, зол он или расстроен.
– Ильюха! – позвал Вован.
Северин задумчиво посмотрел на бокал шампанского в своей руке. Послышался треск –
