парковке… что если это просто проявление зла внутри меня?
Что если оно взывает ко мне, просит принять тьму, которая и так уже течет по моим венам? Я подумала, что сообщения были требованием. Могло ли это быть официальное объявление?
И самое тревожно из всего…
Череда мертвых невинных девушек. Могу ли я оказаться этим злом? Таким холодным и расчетливым?
Этой Тьмой?
– Эй, малышка, могу я войти? – говорит отец, постучав в дверь моей спальни.
В течение дня я так и не вылезла из комнаты, пропустив завтрак и обед. Даже пропустила смену в торговом центре, сказавшись больной. С прошлого вечера я была не готова снова встретиться с родителями, искренне боясь того, на что была способна. Если я вдруг причиню им вред, то уже не смогу с этим жить.
Понимая, что Крис не отстанет, пока его не впущу, я открыла дверь и быстро забралась обратно в постель. Он вошел, держа в руках тарелку с сэндвичем и пикули, которые, без сомнения, приготовила мама.
Женщина думает, что я умру от голода, если не поем, хотя бы несколько часов. Крис неожиданно кинул мне бутылку воды.
Я поймала ее с лёгкостью, прежде чем она попала мне в лицо, и заметила признаки улыбки на губах Криса. Что бы все это значило?
– Блин, пап, спасибо большое, – язвительно проворчала я. Только открыв бутылку и сделав большой глоток, я поняла, как на самом деле мучилась от жажды. Крис поставил тарелку на комод и присел на мою кровать.
– Просто хотел убедиться, что ты обратила на меня внимание, – посмеялся он. Крис был одет в синие джинсы и свитер, которые обычно носил в холодную погоду. – Что происходит, малыш? Ты весь день просидела в комнате.
– Просто неважно себя чувствую, вот и все, – лежа пожала я плечами.
Крис вопросительно посмотрел на меня
– Но ты же не больна. Ты никогда не болеешь. Расскажи мне, что тебя на самом деле беспокоит.
Да? Никогда не болеешь? Если подумать, то это правда. Я никогда не болела в детстве, и даже не простывала. Но я просто списывала всё на здоровый иммунитет.
Я отрицательно качаю головой Крису.
– Не знаю. Я не могу больше впутывать тебя и маму. Не хочу чтобы ещё кому-нибудь причинили боль.
– О чём это ты говоришь? Кто пострадал?
– Эти девушки! – крикнула я.
– Это не твоя вина, Габи, – отвечает сердито мой папа. Он чувствует, что я существо иррациональное, и он презирает самоненависть. Как и я, обычно, хотя в последнее время я была главным лицемером.
– А что если это не так? Что, если это моя вина? – говорю я, едва слышно. – Папа, мне кажется, что я больше Тёмная чем Светлая.
Крис наклоняет голову, потирая глаза, большим и указательным пальцами, затем смотрит на меня с уверенностью.
– Габриэлла, ты не темная. Да твой биологический отец темный, но это ничего не значит. Существует ошибочное мнение, что все темные абсолютное зло. И, что все светлые добро.
Будь это правдой, они бы не смогли убить Наталью, женщину, единственным преступлением которой
