Вместо того, чтобы послушать меня, Хулио заходит в комнату и становится рядом с моей
сестрой.
- Я сказал, отвали.
Он что, разыгрывает меня?
- Это не имеет к тебе никакого отношения.
- Нет, имеет, - бормочет Лия. Она смотрит на меня со слезами на глазах. - Потому что
прошлой ночью Хулио и я всю ночь не спали и разговаривали. Он убедил меня, чтобы
вернулась я прежняя.
А?
Я не ожидал этого. Я ожидал услышать от нее много вещей, но не это.
Облегчение заполняет все мои чувства, сопровождаемые беспокойством и страхом. Что
произойдет, когда она возвратит себя? Ей придется отбыть срок? Эти вопросы
проносились в моей голове каждый раз, когда я думал о том, что случилось бы, если бы
Лия призналась.
Как получилось, что это Хулио убедил ее признаться?
- Лия более жестче, чем она думает, - говорит Хулио, поскольку он положил руку на ее
плечи. - Она может сделать это, - он сжимает ее плечи и изучает ее глаза. - Вы можете
сделать это.
- Ты знаком с моей сестрой всего три дня, Хулио.
- Да, и держу пари, что я знаю ее лучше, чем ты.
Как раз в то самое время, когда я собираюсь смеяться над этим нелепым высказыванием,
Лия говорит:
- Хулио прав. Я долгое время хотела рассказать тебе, как я себя чувствую, но не могла. Ты
был огорчен или раздражен, или обозлен… и я боялась причинить тебе вред снова.
Сестра обнимает меня, едва сдерживая слезы.
- Прости меня за то, что я сделала с тобой. Хулио рассказал мне, что он был в тюрьме
вместе с тобой, и я просто… прости, - говорит она, вытирая глаза. - Я думаю, мы должны
позвонить папе и попросить его встретиться с нами в реабилитационном центре.
Неважно, поймет мама это или нет, она нуждается в своем возвратившемся сыне.
Час спустя я сижу в зале ожидания центра реабилитации “Новые горизонты”. Отец не
очень хотел встречаться с нами, потому что он считает, что мамино эмоциональное
состояние слишком хрупкое, но когда Лия и я сказали, что мы поедем навестить ее с ним
или без него, он согласился встретиться с нами.
Женщина с именем Рейчел на бейдже приветствует нас, когда мы входим в комнату
групповой терапии, чтобы подождать маму. Это заставляет меня чувствовать себя
скованно и неуютно, потому что у нас были в тюрьме обязательные сеансы групповой
терапии. Мне приходится напоминать себе, что это не тюрьма. Моя мама нуждается в
пребывании здесь. Она могла вернуться домой, но решила остаться, потому что она не
доверяет себе, что не использует рецептурные препараты как поддержку, когда
положение станет трудным.
- Ты можешь присесть, Калеб, - говорит Рэйчел мягким голосом, вероятно, намереваясь
успокоить меня.
Я стараюсь не расхаживать взад и вперед по комнате, как зверь в клетке, но я не могу
сидеть, потому что у меня куча сдерживаемой нервной энергии.
- Нет, спасибо.
Стулья расположены по кругу. Мой папа сидит на одном стуле в его костюме-тройке и
галстуке. Моя сестра, на удивление, не развалилась на ее стуле. Она сидит прямо и с
решительным взглядом на лице. Если Хулио был тем, кто уговорил ее на столкновение со
всем этим дерьмом в лоб, он - гребаный гений.
