его, а уже потом мой. Могу гордиться своей выдержкой.
– Лягушечка…
– Тиран…
– Дурочка…
– Сатрап…
– Трусиха…
– Самовлюбленный эгоист! – Слова разоблачения совпали с очередным выпадом и позорно перешли в стон.
– Розочка, ну скажи…
– Ни за что!
Глеб замер, прищурился. Тут же совершил еще один, особенно глубокий выпад и замер опять.
– Ладно, розочка. Сама напросилась.
Уже через минуту мной владел не инкуб, а чувство жесточайшего дежавю. Я опять оказалась в позе звезды, привязанная к кровати собственными чулками. Причем варианта для маневров мне не оставили, ну то есть совсем.
– Если это будет перо или лед, я тебя убью, – сообщила я, наблюдая, как кое-кто избавляется от остатков одежды.
И уже тише, так, чтобы выходящий из спальни обнаженный мужчина не услышал:
– А если опять остановишься на самом интересном, обижусь жутко.
Мне не ответили, но пожелания учли. Через пару минут Глеб, чье настроение идентифицировалось как крайне возвышенное, вернулся с тремя флаконами…
– Сливки?
– Обычные, – сообщил генеральный директор ООО «С.К.Р.», а также наглец, хам и негодяй по совместительству, демонстрируя флакон под белым колпачком. – Клубничные. – На сей раз мне розовый колпачок показали. – И шоколадные!
– Глеб, это по?шло… – простонала я.
– Ну извини, – ничуть не смутился брюнет. – Фондю готовить некогда, а к мороженому я равнодушен, тем более фисташковому.
Мороженому? Он сказал, мороженому?! Блин, какое счастье, что мороженого не будет!
– Ну что? Сдаешься? – вопросил инкуб, взбалтывая первый флакон.
– Нет, – выпалила я и храбро зажмурилась.
Это был капец. Полный и абсолютный! Прохладные сливки, горячие пальцы, не менее горячий раздвоенный язык. Меня трясло от смеха – ну щекотно, что поделать? И невероятного возбуждения, которое накатывало всякий раз, когда Глеб покрывал сливками самые нежные места, а потом эти самые места…
– Глеб!
– Мм?
– Глеб, прекрати немедленно! – возопила я.
– Да, розочка, сию секунду… – заверил красноглазый нагло. И не менее нагло продолжил: – Сейчас, только услышу, что ты там сказать хочешь…
– Все, что хотела, я уже сказала!
– Да ты что? – делано возмутился он.
– Глеб, ну пожалуйста!
– Тише, розочка. Соседей разбудишь.
В том, что соседи еще не спят, была убеждена, но все равно смутилась.
– Тиран!
– Ну разумеется! – хохотнул красноглазый. Отбросил флакон со сливками и вновь навис надо мной. – Розочка?
– Не скажу! – горячо заверила я и тут же удостоилась глубокого, напористого поцелуя в губы.
