Мне было неудобно наблюдать за ней в таком положении, поэтому я сел на кровать рядом с ней. Я хотел видеть ее румянец, поскольку он был такой милый, такой симпатичный. Пока она не появилась в моей жизни, я и не знал, что так бывает. Обычно девушки используют косметику, чтобы их «румянец» был виден. Но все это было так искусственно.
Я наклонился к ней, она открыла глаза. Мы молча смотрели друг на друга. Затем она спросила меня о моем любимом цвете. Черт, я никогда об этом не задумывался. Вернее, у меня не было конкретных предпочтений, мне всегда нравились разные цвета, в зависимости от происходящих событий и от настроения. Сейчас всем для меня были ее шоколадно-карие глаза и красновато-розовый румянец на щеках.
Она покраснела еще больше, когда я ответил на ее вопрос. Черт, она была такой… симпатичной. Затем, я спросил, почему ее так смущает зеленый цвет. Она снова попыталась уйти от ответа. Я не мог не смеяться над ее поведением. Все это было так забавно. Я попросил ее, чтобы она сказала мне правду, а в ответ она лишь простонала и закрыла глаза.
Да, я был выпившим, и травка довольно хорошо расслабила меня. Я и не предполагал, что она будет пить «Everclear» вместе со мной, ведь он был чертовки крепким. Еще больше меня удивило то, что она не стала закатывать истерику, не убежала, когда я прямо в лоб предложил ей попробовать травку. Я знал, что она никогда раньше не делала ничего подобного. Господи, предлагая ей все это, я чувствовал себя полным идиотом. Я вел себя неправильно. Она была такой невинной и искренней, этим она очень отличалась от всех кого, я когда-либо встречал. Практически любая вещь удивляла и восхищала ее. Я сходил с ума от ее горящих глаз, когда она узнавала что-то новое. Возможно, я вел себя эгоистично, но мне нужно было остаться с ней наедине, нужно было узнать ответы на все вопросы, которые меня терзали на протяжении всей недели. Я хотел, чтобы она вела себя со мной непринужденно, хотел, чтобы она смотрела на меня, как на равного себе, а не как на гребаного хозяина. Я понимал, что ей очень сложно это сделать, потому что она постоянно держала в голове мысль, что отец купил ее, что она теперь наша вещь, наша собственность. Но для меня она не была собственностью. Она всего лишь девушка, чертовски красивая девушка, а я всего лишь парень, который хочет как можно больше узнать о ней.
Момент, когда я вдыхал в нее дым, был таким эротичным. Я чувствовал, что она старалась вдохнуть меня в себя как можно больше. Часть меня была в ней, растекаясь по всему ее телу. Мое мужское достоинство заметно напряглось. Я старался игнорировать это. Мне не хотелось напугать ее. Я понятия не имел, что она чувствует по отношению ко мне.
Может ли она хотеть меня так же, как я хочу ее? Она была такой неопытной, да и, если честно, я тоже…
Честно, меня и самого удивило мое признание, что я был неопытен, как и она. Я мог трахнуть какую-нибудь девушку, мог заставить ее кричать от удовольствия, но теперь, когда я узнал, что такое НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ, я понял, что абсолютно ничего в этом не понимаю. Я очень боялся травмировать Изабеллу, боялся причинить ей вред. Да, она может быть сильной духом, но я не знаю, как она поведет себя, если я затрону такую интимную тему. Я понимал, что я ей не друг, и я не лгал, когда сказал Элис, что Изабелла не захочет быть со мной, потому что я плохой парень. Я действительно такой. Я тщеславен, я испорчен, черт возьми, я сломан. Я помчался домой, потому что в очередной раз понял, что я люблю ее, что я никогда не смогу быть с кем-то, кроме нее. Я пытался игнорировать чувства, которые к ней испытываю, но я лишь лишний раз обманывал себя… Мне нужна только она. Я понятия не имел, что мне делать с моими чувствами, как скрыть их от отца. Я наделся, что тогда Элис была права, сказав, что папа особо не заостряет внимание на нас, что он ничего не заметит и, что сама Элис будет держать все в тайне. Правда, было еще одно «НО»… Все мои переживания, все это не имело абсолютно никакого смысла, если Изабелла не любила меня…
Господи, за эти годы у меня было много девушек. Я не мог предположить, что она спросит меня об этом. Она спросила, сколько их у меня было… Я стал прикидывать количество, но, подумав, я понял, что буду выглядеть ужасно, если назову ей их число. Да и, если честно, я не знал этого самого числа… Я не хотел, чтобы Изабелла была похожа на них, не хотел, чтобы она была лишь очередным номером в списке.
