— Хм… звучит двусмысленно, — фыркнула я, поймав довольный взгляд Итарона.
— Не понимаю о чем ты, — он легко пожал плечами, но улыбка так и расползалась по его губам. — Кстати, я пришел пригласить тебя на завтрак. Ты ведь голодна?
— А то! — я легко вскочила с кровати, совершенно забыв об одной маленькой детали. А именно, спать я вчера легла абсолютно голой. Ну не было у меня сил искать по шкафам ночнушку! Как была в полотенце так до кровати и добежала. — Упс! — только и прошептала, заметив потемневший взгляд Итарона. Его поза не изменилась, но он внимательно и жарко оглядел каждый изгиб моего тела, отчего уже жарко стало мне.
— Мда… — его голос стал тише и глубже, — совершенство во плоти. Жаль, что у тебя целибат на год.
— Вообще-то на два месяца, — автоматически буркнула я, метнувшись обратно под одеяло.
— Два месяца? — теперь он уже выглядел удивленным, что меня и порадовало и слегка разочаровало. Все-таки приятно, когда мужчина смотрит на тебя ТАКИМ взглядом! — Как тебе это удалось?
— Сторговалась. А моим муженькам, наоборот, его продлили до полутора лет, — похвасталась я. — Кстати, а кто говорил, что Даагонским друг с другом нельзя иметь интимную связь?
— Ну… не то, чтобы совсем нельзя, — он криво улыбнулся, — скорее, не стоит, и то, это касается живущих в одном доме. Как у вас запрещены отношения между усыновителями и усыновленными, но кто следит за этим? Силы обычно спускают подобное, если не доходит до серьезных отношений и детей. Но не приветствуется.
— Понятно, — настроение стало портиться, — еще одна ложь.
— Не ложь! — он наставительно ткнул пальцем вверх. — Тебе сразу говорят, что нельзя. Понятно, что не убьют, но наказать могут. Остальное твое решение. А любовник из другого дома, просто не этично и осуждаемо. А вот из своего совсем нельзя, ибо семья!
— Ладно, — я только отмахнулась, — поговорим позже, я и, правда, есть хочу. Кстати, не дашь девушке чем-нибудь прикрыться?
— А зачем? Ты мне так больше нравишься, — улыбка на губах, но взгляд серьезный. И все-таки он встал и открыл одну дверцу. — Тут несколько домашних платьев, думаю, должны подойти. Кстати, — он открыл еще одну, на которой висело огромное зеркало, — думаю, тебе интересно, что получилось.
Я закусила губу. Посмотреть я, действительно, жутко хотела, но второй раз щеголять голой перед Итароном не собиралась.
— Очень, но я подожду, пока ты выйдешь.
— Ты меня стесняешься? — и бровь картинно выгнулась.
— А тебя это удивляет? — я повторила движение.
— Немного, но я постараюсь это исправить, — и с этими загадочными словами он вышел, оставив с отвисшей челюстью. Мда… и как это понимать? А ладно! Сейчас меня магнитом притягивало зеркало.
Скосив глаз на дверь, я все-таки не выдержала и подбежала к зеркалу. Честно говоря, было страшно. Не то, чтобы я считала себя красавицей, но вмешательство без собственного ведома… как-то напрягало, что ли.
Подбежав к зеркалу, я все таки не выдержала, и зажмурилась. Сделав глубокий вдох, и опустила глаза вниз, начиная рассматривать себя с кончиков пальцев, постепенно скользя вверх. Что ж…
На меня смотрела я, что уже радовало. Гладкая кожа, как у младенца, с которой исчезли все родинки, шрамы, веснушки, все, более того, она стало словно слегка полированная, и такая, какой в жизни у меня не бывала. Ногти на руках и ногах окрепли, весь волосяной покров ниже бровей исчез. А еще я похудела. Пропал слегка округлый животик, талия стала тоньше, и даже грудь уменьшилась на размер с моего четвертого, зато форма стала лучше. А вот филейная часть, наоборот, набрала, видимо специально по запросу моего второго супруга. Взгляд скользнул выше, на лицо. Оно тоже слегка осунулось, в результате чего сильнее выделились глаза и скулы, и стало казаться более аристократическим и утонченным. Черные брови, мои серые глаза сияют, приобретя более яркий льдисто-зеленоватый цвет, губки покраснели. И все
