помочь. Он вытер слезы тыльной стороной ладони и снова недоброжелательно зыркнул на Мэгги.
– Вы будете говорить или нет? – спросила она. – Меня дожидается интереснейшая книга.
– А ты умеешь читать?
– Представьте себе, – сухо отрезала она. – Не вы один учились в школе.
– Может быть, ты еще и в колледже училась?
– А вы наверняка были бы неприятно поражены, если бы узнали, что это так?
– Говорят, ты работала официанткой, – произнес Руперт.
– Официанткой, посудомойкой, уборщицей… – принялась перечислять Мэгги. – Я сменила много профессий, чтобы иметь возможность заработать себе на хлеб.
– Как получилось, что нищенка вдруг стала невестой моего сына?
– Может, у него и спросите?
А она за словом в карман не полезет, подумал Руперт. Хотя это и неудивительно. Люди подобные ей никогда не отличались хорошими манерами. Тем более что у нее, судя по всему, взрывной характер. Они с Дэвидом вчера орали друг на друга на весь дом. Правда, потом затихли, запершись в спальне. Совершенно очевидно, что эти двое – любовники. Это тоже понятно. Мэгги по-настоящему красива. А теперь, когда девчонка стала прилично одеваться, можно подумать, будто она носила дорогую одежду всю жизнь. Но жениться только из-за ее красоты? Она вульгарна и груба!
– Я никогда не смирюсь с тем, что ты станешь моей невесткой, – сказал Руперт вслух.
– Ваше дело, – усмехнулась она. – Я все равно не намерена жить в этом доме после свадьбы.
– Собираешься уехать? – закинул удочку он.
Мэгги подозрительно прищурилась. Он пытается разозлить ее и тем самым вызвать на откровенность. Ничего у него не получится!
– Если вам больше не о чем со мной говорить, – сказала она, – я пойду. Я уже начала задыхаться.
Руперт протянул руку к тарелке с орешками в сахаре, которые обожал, и кинул один в рот. Мэгги развернулась и направилась к двери, понимая, что продолжения разговора действительно не будет. Внезапно она услышала хрипы. Мэгги остановилась на полпути и взглянула через плечо на Рупера. Тот сидел, схватившись руками за горло. Его лицо стало серым, как пепел от сигары.
– Вы что, подавились? – с испугом спросила Мэгги и подбежала к нему, однако Руперт Гриффитс не мог ей ответить.
Страх перед смертью от удушья сковал все его тело. Мэгги растерянно огляделась, словно рассчитывала найти в комнате бригаду «скорой помощи». Руперт захрипел еще громче. Его толстые пальцы пытались разодрать кожу на горле, чтобы дать легким приток свежего воздуха. Мэгги поняла, что медлить нельзя.
Она никогда не спасала человека от удушья, однако сто раз видела плакаты, где описывались способы избавления от кусочков пищи, застрявших в горле. Мэгги с превеликим трудом стащила тяжелого мистера Гриффитса с кресла, и он упал на колени. Она обхватила Руперта руками за туловище и резким движением сдавила его грудную клетку. Ничего не вышло. Он терял сознание. Его глаза вылезли из орбит, по подбородку текла слюна. Мэгги в отчаянии пыталась снова и снова помочь ему, и, наконец, когда она уже собралась все же бежать за помощью, орешек вылетел изо рта Руперта. Руперт с шумом вдохнул воздух, повалился на пол и закашлялся. Он держался за сердце и дышал полной грудью. Мэгги упала рядом с ним. По ее щекам текли слезы, но она этого не замечала.
– Вы как, живы?
Руперт посмотрел на нее, приподняв голову, и кивнул. Он все еще не мог поверить, что выжил. За те двадцать секунд, что он не мог дышать, перед его глазами промелькнула вся жизнь. И увиденные картины Руперта не порадовали.
