Вздрогнув от неожиданности, я резко обернулась, чтобы разглядеть рядом с собой чужое, абсолютно не нужное мне лицо.
– Ты устала?
Я улыбнулась. Непонятно почему, но эта улыбка причинила мне сильную боль.
– Нет. Конечно, нет. Почему ты об этом спрашиваешь?
– Тебе было хорошо?
– Что?
– Тебе было хорошо со мной?
– Очень.
– Значит, ты приедешь?
– Куда приеду?
– Ко мне в Москву?
– Зачем?
– Как это зачем?!
Тут во мне впервые стал проявляться здравый смысл – что было весьма странно в такой ситуации.
– Я бы приехала, но я не знаю о тебе совсем ничего.
– Чего ты не знаешь?
– Ну, например, твой адрес, телефон, место работы.
– А, это же мелочь! Сейчас все запишу!
Легко спрыгнув с постели он порылся в кармане и вытащил массивную записную книжку.
– Вот, держи. Это моя визитка. На ней указан мой рабочий телефон, мобильный. А с обратной стороны я напишу свой домашний телефон и домашний адрес.
Пока он царапал на картоне несколько строк, я внимательно рассматривала его и поражалась тому, что могла найти что-то общее с моим кошмаром. Между ними не было ничего общего! Абсолютно ничего!
– Держи. Смотри, не потеряй.
– Хорошо.
– Теперь диктуй.
– Что диктовать?
– Свой телефон. Адрес.
Сначала я забыла свой телефон. Потом адрес. Потом он странно подозрительно посмотрел на меня. Но когда я забыла свою фамилию, он спросил:
– Что с тобой?
Я улыбнулась, чтобы не расхохотаться ему в лицо (мне не хватало только гостиничных истерик!)
– Ничего. Совсем ничего. Понимаешь, мне так с тобой хорошо, что я забыла обо всем на свете.
Он расплылся от удовольствия. Мне захотелось в него плюнуть. Неужели ни один мужчина никогда не видит себя со стороны? Умиление было так явно выписано в его лице, что меня затошнило. Я боялась, что он прочтет истину в моих глазах. Но он не прочел.
В три часа ночи я очнулась как от резкого толчка в грудь и долго не могла понять, где нахожусь. Липкая пелена, еще не упавшая с глаз, мешала смотреть. Кто-то чужой, о котором я ничего не знаю. Было холодно, и на окне занавески шевелились от ветра. Я попыталась прийти в себя и понять, что меня разбудило. Не холод. Я обернулась. На белом фоне подушки выступало чье-то лицо. Резкие скулы, жесткий подбородок, запавшие глаза. От всего этого было не понятно, что делать – смеяться или плакать. Он был нелеп. Нелеп и неуклюж до ненависти, до отчаяния. Истина о моей тоске проступала как приговор. Что я сделала? Зачем я это сделала? Я всегда относилась к сексу легко и ненавязчиво – как к выпитому стакану холодной воды. И в единении тел не пыталась искать единения душ. Но я разочаровалась в этом той ночью
