произнесла его имени. Она в себе хранила память о нем. Как и боль о нем, она тоже хранила в себе, ни с кем ею не делясь. Это было слишком личное. Слишком
Олег боялся спрашивать, причинять ей боль воспоминаниями, расспросами. Он вообще боялся говорить с ней о том, что было в Калининграде после того, как он уехал. Боясь услышать то, чего слышать не был готов.
В Москву она привезла только старую фотографию, спрятанную от Алексея в карман, даже любимого Сан Саныча сожитель матери взять ей с собой в новый дом не позволил.
И она каждый вечер рассматривала эту фотографию, сжимая ее в ладонях и тихо плача в кулачок.
Боль не проходила, раны не заживали и не затягивались.
Олег много интересовался ею, ловил каждое ее движение, надеясь в нем найти подсказку к тому, что ей нравится. Например, он понял, что она любит макароны больше, чем гречку, яблочному соку предпочитает персиковый, а фисташковое мороженое, казалось, может есть несколькими порциями, в отличие от шоколадного, которое не любит вообще. Мелочи, но приятно было знать о ней хотя бы это. Для начала.
Когда же Олег узнал, что Даше в апреле исполнилось девять лет, он стал отчаянно хлопотать о том, чтобы осенью отправить ее в школу.
- Дашенька, а когда у тебя день рождения? - спросил он однажды, когда они гуляли по городу.
Девочка пожала плечами, удивленная его вопросом, словно не понимая, зачем он об этом спрашивает.
- Девятого апреля, - пробормотала она, смущенно потупив взгляд.
Олег опешил и застыл на месте.
- Значит, - проговорил он, глядя в ее вопросительно расширившиеся глаза, - тебе уже девять лет?
Даша просто кивнула, промолчав.
- И ты... - он замялся. - А ты хотела бы пойти в школу в этом году?
Даша пожала плечами, на первый взгляд, равнодушная к этой затее, но мужчина видел, как блеснули ее глаза, как дрогнули губы, как приподнялся подбородок. Он обрадовался, внутренне ликуя.
- Баба Катя ведь уже хотела отдать меня в школу, - сказала она, грустно вздохнув, - но у меня документов нету. Потерялись же, - она подняла на него смущенный взгляд, - вы разве не помните, я говорила?..
Он помнил, конечно же, помнил. Но этот уязвляющий вопрос заданный каким-то обвинительным тоном, заставил его смутиться и устыдиться.
- Конечно, помню, Дашенька! - воскликнул он. - Просто я подумал, что... если тебе восстановят документы?.. Пойдешь в школу? - он не хотел на нее давить, пусть сама принимает решение.
Девочка пожала плечами. Но в глубине зрачков светилась надежда.
- Да, наверное...
И этого ему было достаточно, чтобы начать оформление ее в школу. В ту самую, где учился и Антон.
Директор очень удивилась, когда он пришел, не ожидая увидеть его так скоро. На выпускном вечере Антона она отшучивалась, что теперь они встретятся только, когда он приведет в эту школу внуков. А Олег отмахивался, шутя, говорил, что его "увалень-сын" еще не скоро порадует его в этом плане.
И кто бы мог подумать, что они встреться через год!?
- О, Олег Витальевич?.. - воскликнула она, удивленно вскинув брови. - Не ожидала,
