был здесь в последний раз, со дня памятного разговора с Дашей, Антон понял, как ему не хватало именно этой атмосферы. Этого воздуха, живости и успокоения, которые окутывали, словно вуалью, и щемящей тупой боли в груди от потери любимого человека. Все чувства безысходности, потерянности и отчуждения нахлынули на него потоком горячего воздуха, срывая дыхание.
Сжатые в кулаки ладони вновь разжались и забарабанили по столешнице нетерпеливо и монотонно.
Он не отступится. Ни за что не сдастся на этот раз. Четыре года не должны были пройти для него даром. Он вырос. Поборол свой эгоизм. Не простил, нет, но забыл... Старался забыть боль все эти годы.
Он примет свою жизнь такой, какая она есть. Примет, смирится, выполнит то, что от него требуют, чего ждут. А потом... после этого... Он сможет вдохнуть полной грудью, освобожденный от слова, данного отцу.
Но выполнить намеченное порой оказывается не так и легко, как кажется, особенно, если в исполнении твоих планов замешаны другие люди, а не только ты один. И хотя Антон прекрасно осознавал, что будет несладко, все же не ожидал насколько все плохо.
Вечером того же дня, который он решил провести в квартире отца, они столкнулись с Дашей в дверях отцовского кабинета, и мужчина понял, насколько все исказилось и сломалось между ними.
Едва он вышел, она, заметив его, стремительно отскочила, тут же вызывающе вздернув подбородок.
Опять вызов, опять этот блеск в глазах, опять он едва сдерживается, чтобы не ответить ей тем же.
- Чего-то хотела? - сухо проговорил он, сглотнув язву и застыв в дверях, не позволяя ей пройти.
Ему показалось, что она его ничуть не испугалась. Так оно и было. Гордая воинственная амазонка.
- Хотела, - заявила девушка. - Но уж точно не увидеть тебя здесь, - ее слова словно резали ножами, и он удивился, что его это задевает. - Я думала, ты уже ушел, уехал к себе. Где ты там живешь..?
Антон знал, что ее мало интересует то, где именно он живет, она просто издевалась, но ответил:
- На Кутузовском, - и лишь плотнее налег на дверь кабинета отца, словно защищая свою территорию.
Она проследила за его движением с кислой миной на лице, поджав губы и никак не прореагировав на его замечание. Молчала. Он тоже не знал, что сказать, а потому просто рассматривал ее, пока она находилась так близко. Всего мгновение. До тех пор, пока Даша, словно почувствовав его оценивающий взгляд, не отшатнулась и не насупилась.
- И когда поедешь к себе? - после непродолжительного молчания осведомилась она, нервно постукивая носком тапочки. Волнуется? - Скоро? - скрестив руки на груди, нагло заявила: - Поверь, я уже большая девочка, и прекрасно смогу позаботиться о себе и без твоей... хм... помощи.
Ой, как же ему не понравился ее сарказм! Слишком явным, очевидным, откровенным он был.
Антон сделал быстрый шаг вперед, оказываясь к ней вплотную.
- Это мой дом, - зашипел он ей в лицо, желая спугнуть ее, но девочка не отступила от него ни на шаг.
- Я помню, - коротко и мнимо равнодушно бросила она. - Не поверишь, но в течение целых четырех лет мне только и делали, как напоминали о том, что я живу здесь лишь с твоего позволения! - ее глаза сощурились, блеснув жестким светом, а губы сжались. - Но благодарить тебя за подобную милость у меня, прости, совсем нет желания!
