кучкуются наши, здесь считают Обаму коммунистом, который хочет взять и поделить даже то, что мы не заработали, но могли бы, если бы демократы не собирали налоги, от которых все умело уклоняются.
Знаю, знаю, мне тоже непросто разобраться. Я уже и не спорю. Во всяком случае, с тех пор как умер отец, не пускавший меня в комсомол, но ставший членом республиканской партии.
В условиях подавляющего большинства альтернатива Обаме вызывает не гневный протест, как это было с Бушем-младшим, а прилив любознательности. Многих занимает экзотическая религия претендента, о которой в Америке судят по ехидному описанию Марка Твена, самому успешному сейчас на Бродвее мюзиклу «Книга мормонов» и душещипательному и скабрезному сериалу «Большая любовь» про обаятельного бизнесмена из Юты и его трех очаровательных супругах.
Мормоны, однако, требуют бульшего внимания, поэтому, собрав много частных вопросов в один большой, я и отправился с ним в нью-йоркскую миссию «святых последних дней», которая представляет 14 миллионов единоверцев и надеется обратить всех остальных. Выбрав приветливого миссионера, я перечислил заготовленное.
— Говорят, что мормоны верят, будто Христос посетил Америку, что индейцы произошли от евреев, что рай — в штате Миссури, что оригинал мормонской библии написан египетскими иероглифами, что, если сшить трусы с майкой, получится защитное белье, что ваша церковь крестит мертвых, включая Анну Франк, что лучшие после смерти станут богами, что им достанется по планете и что кока-кола — запретный напиток?
—
— Стакан сахара на банку, — запричитал я, — это ж не рецепт, а казнь египетская.
Сойдясь с мормонами хоть в чем-то, я покинул их мраморные хоромы с трубящим ангелом на крыше и вышел на площадь Колумба, которого, оказывается, опередил не только Лейф Счастливчик, но и сам Иисус Христос.
В Линкольн-центре, как всегда, буйствовали музы, среди которых затесалась и безыменная — кинематографическая. Этой осенью она баловала любителей фестивалем «экстатического», по выражению афиши, украинского кино от Довженко до Параджанова.
Надо сказать, что нью-йоркские украинцы знают, как соблазнить наш город своим — и соседским — искусством. В их роскошном музее на Шестой улице, неподалеку от любимого панками ресторана «Веселка», показывают, помимо рушников и писанок, мэтров украинского авангарда. Не только Архипенко и Бурлака, но и Шагала с Малевичем. Немного напоминает глобус «Украина», но мне нравится, тем более что русский музей никто в городе создать не удосужился. Может, потому, что по-русски в Нью-Йорке говорят везде, а на украинском — только в Даунтауне.
Однажды, не удовлетворившись этими вкусными кварталами, киевские журналисты попросили меня рассказать, как украинцы подарили Америке Голливуд.
— Его, — возразил я, — создали евреи, бежавшие от погромов.
— Но бежали-то они с Украины, — вкрадчиво объяснил мне интервьюер, и я опять не нашел, что ответить.
Чтобы из малой Украины попасть к большому Гудзону, надо пересечь весь остров — с ближнего востока на дальний запад. Я люблю этот маршрут, иллюстрирующий причуды нью-йоркской географии. Только в Манхэттене (привет Марко Поло) Китай граничит с Италией. В первом, не дожидаясь холодов, уже подают горячащий змеиный суп, пока во второй еще падают в капуччино с рыжей пенкой тоже желтые листья.
Осень в Нью-Йорке начинается когда хочет и кончается слишком рано — даже если тянется до Рождества. Чтобы насладиться временем года, осчастливленным моей любимой — пиджачной — погодой, я стараюсь не покидать пленэр даже в интерьере. Такое возможно в парке «
Эта вест-сайдская история началась строительством железной дороги в середине позапрошлого
