за спиной. — Нельзя ли нам побеседовать наедине?
— У меня нет секретов от моей домоправительницы, мастер Сатурналл.
Ну и прекрасно, подумал Джон. Он стоял перед Лукрецией в богатом камзоле и превосходных сапогах, однако чувствовал себя в точности как в первый раз, когда предстал перед ней в грязном голубом плаще Абеля, накинутом на костлявые плечи.
— Я успел познакомиться с мастером Уильямом.
— Он ваш сын, — просто сказала Лукреция после минутного колебания.
У Джона отпала челюсть. Но Лукреция бесстрастно смотрела на него поверх бумажных кип.
— Пирс знал? — наконец выдавил он.
— Мы никогда об этом не говорили.
Перед глазами у него возник черноволосый мальчик. Внезапно Джону захотелось опять стоять рядом с ним, направляя его руку.
— Он унаследует поместье, ваша светлость?
— Все, что от него останется после выплаты долгов кредиторам Пирса. — Она не сводила с него каменного взгляда. — Почему вы вернулись?
Джон вспомнил, как у него подпрыгнуло сердце при известии о смерти Пирса. Потом недели сомнений и колебаний. Причиной которых было молчание Лукреции той давней ночью. Почему же она ничего не сказала тогда? Этот вопрос и теперь вертелся у него на кончике языка. Но он посмотрел на женщину, неестественно прямо сидящую за буковым столом, и решил, что сейчас не время. Джон натянуто улыбнулся:
— Мне очень жаль, ваша светлость, но я вынужден добавить к списку ваших кредиторов еще одно имя. Мое собственное.
Она приподняла бровь:
— Что же задолжал вам мой покойный муж, мастер Сатурналл? Помимо поездки на украденной лошади?
— Передо мной в долгу не он, ваша светлость. Долг, о котором я говорю, возник еще прежде, чем Пирс стал хозяином Бакленда. Прежде, чем здесь появилось поместье. Во времена, когда Бакленд все еще принадлежал Беллике. Ваш предок кое-что забрал у моего.
Глаза Лукреции сузились:
— Что же это? Какой у меня долг перед вами?
— Ваша светлость задолжала мне пир.
Джемма приказала поставить кровать в старых покоях мистера Паунси. Свободных комнат нынче много, пояснила она, слуг-то осталось всего ничего. Ел Джон в кухне, вместе с поварами.
— Все, что Пирс не пропил, он потратил на экипажи и лошадей, — сказал Джону Симеон, когда они скребли ложками по оловянным тарелкам. — Погреба теперь почти пустые. Я с прошлого лета не видел лимонов.
— Прямо как в старые добрые времена, — усмехнулся Джон. — Скоро вы станете выпекать райские хлебцы.
— Не приведи господь, — содрогнулся Симеон.
Один из поварят в другом конце стола толкнул локтем товарища, и они коротко перешепнулись. Потом мальчик громко спросил:
— А правда, что вы стряпали для прежнего короля, мастер Сатурналл?
— Было дело однажды, — ответил Джон. — Я и дегустировал для него.
— А для турецкого короля вы тоже стряпали?
— Нет, не привелось. Но я как-то жарил барана для халифа. Мясо у них совсем постное, у берберских баранов. Их нужно день напролет поливать жиром.
— А для французского короля, мастер Сатурналл?
— Кремы, кремы и еще раз кремы, — улыбнулся Джон. — Желе такие твердые, что хоть сарацинскими
