опочивальня.
Ее величество закашлялась от сухого спертого воздуха. Леди Лукреция торопливо двинулась вперед, поворачивая оконные рукоятки, стуча кулаком по застрявшим рамам. Окна туго открывались одно за другим, и стекла ослепительно вспыхивали в солнечных лучах.
— Нас увидят, — встревожилась ее величество.
— Ну и пусть! — весело воскликнула леди Лукреция, распахивая последнее окно и выглядывая наружу.
Одна половина Восточного сада являла собой замечательный образец порядка и благоустроенности: ухоженные лавандовые клумбы и маленькие лужайки огорожены аккуратно подстриженными живыми изгородями из декоративных кустарников и фруктовых деревьев. Но ближе к середине сада порядок заканчивался, и на другой половине царило запустение. Из лавандовых клумб так и прет крапива да бутень, живые изгороди неряшливо разрослись, утратив первоначальные геометрические формы. Длинная оранжерея на дальнем крае сада просела, стекла загажены пометом и разбиты.
— Ваше величество могли бы указать сэру Уильяму на нерадивый уход за садами, — заметила Лукреция. — Они недостойны дома, достойного королевы.
Ее величество перевела беспокойный взгляд со сверкающих окон на закрытую дверь.
— Нам нельзя быть здесь, — испуганно пролепетала она.
Леди Лукреция крепко взяла ее под локоть. Успокаивать тревоги и страхи королевы, чья боязливая натура постоянно давала о себе знать, входило в почетные обязанности Хранительницы Подножной Скамейки. Никто в том саду не гуляет, заверила она. Уже многие-многие годы. И сюда никто никогда не заходит. Солнечную галерею закрыли еще в первую неделю жизни ее величества.
Она отвернула королеву прочь от заросших клумб и зашагала по пыльному деревянному полу. Из-за двери, замаскированной под обшивочную панель, доносился еле слышный кухонный шум, идущий из глубоких недр здания. Наглый поваренок, наверное, уже тащит ощипанных птиц повару, подумала леди Лукреция, прислушиваясь к отдаленному грохоту горшков, котлов и сковород. По крутой лестнице, расположенной за этой дверью, давно уже никто не ходил.
Она услышала, как поступь ее величества опять неуверенно замедляется. Счастье, что леди Лукреция здесь, чтобы подгонять свою госпожу. Иногда Хранительница Подножной Скамейки с притворной строгостью выговаривала ее величеству, каковое обхождение ее величество снисходительно спускала своей любимой фрейлине, как мать спускает шалости ненаглядному дитяте, — она безропотно сносила шутливые нападки, таким образом выражая свою любовь. Лукреция подумала, не устроить ли и сейчас подобный нагоняй, но в конечном счете просто схватила королеву за запястье и потащила вперед. Такое тоже дозволено правилами этикета, решила она.
Тихо шуршали платья. Леди Лукреция сегодня надела любимое, из зеленого ситца с ярко-красной отделкой. Каблучки стучали по доскам, поднимая крохотные облачка пыли. Остановившись перед темной дверью в конце галереи, ее величество вслух усомнилась, а нужно ли ложиться в постель до полудня, и указала Хранительнице Подножной Скамейки, что эта дверь, как и первая, тоже заперта на замок.
Леди Лукреция улыбнулась и потрогала тугие кольца кос под чепцом. Сердце у нее забилось сильнее, когда она отпустила руку ее величества. Боль в непослушном желудке стала резче, оставаясь все такой же знакомой. Уже не коготки царапают, а острые зубы грызут ее изнутри. Не обращай внимания, сказала она себе. Не замечай, как всегда. Запустив пальцы за корсаж, она вытянула оттуда ярко-зеленую ленточку, на которой болтался ключ поменьше. Щелкнул замок, и леди Лукреция толчком распахнула дверь:
— Опочивальня вашего величества.
Королева заглянула в темную комнату с плотно занавешенными окнами и обтянутыми черным дамастом стенами:
— А наши… компаньонки здесь, леди Лукреция?
Леди Лукреция улыбнулась. Ее величество вспомнила про свою свиту. В кои-то веки.
— Да, ваше величество.
Ей пришлось пойти на множество ухищрений, чтобы раздобыть ключ, и изрядно постараться, чтобы
