тут не буду. То одни мудохают, с ними наладилось — вы стали крыситься… Хватит! Мы что, нормально жить не можем? Правильно Гуманоид говорил: вместо того чтобы дело делать, грыземся между собой, кому удобнее устроиться. Что, Дроныч, не так, что ли? Не за тем в авторитеты лезешь?
— Не понял? — тут же набычился Дрон.
Но на это «правильно Гуманоид говорил» новобранцы с готовностью одобрительно и согласно загудели. И Дрон вдруг передумал оскорбляться.
— Для вас, дураков, стараюсь, — пробурчал он. — А ты не ссы, Командор, — он, дотянувшись, хлопнул растерявшегося рядового Каверина по спине, — ничего тебе деды не сделают. Заступимся все вместе. На гражданке баблом трясти будешь. Хотя… если желание есть, можешь призыву проставиться, мы не обидимся… Я не в том смысле говорил, что Двуха неправильные вещи высказывает. А в том, что он шибко уж много берет на себя, командует…
— Кто командует, я? — почувствовав перелом в разговоре, Игорь мгновенно соскользнул на примирительный тон. — Ничего я не командую. Выражаю общее мнение, вот что.
— Ага! — снова вылез Шапкин. — Верно, да…
— Я считаю, — сказал Двуха, снова обращаясь непосредственно к Дрону, — со старшими надо непонятки растереть, пока момент подходящий. Ну, то есть, переговоры провести. Я это берусь устроить. Они пацаны нормальные, я отвечаю… Подход мирный к ним у меня есть… Хотя, — потише добавил он, глянув в сторону двери казармы, — кое-кому из них вломить не помешало бы… в профилактических целях.
По «взлетке», засунув руки в карманы, разболтанной походкой шествовал Гусь, видно уставший ждать Командора в коридоре. При виде Гуся новобранцы настороженно примолкли.
— Каверин, ты чего, родной? — с нарочитой ласковостью в голосе сказал он, остановившись в нескольких шагах от сгрудившихся у коек Командора и Двухи парней. — Я тебя жду, а ты тут лясы точишь…
Командор растерянно поморгал.
— Да вот тут… — пробормотал он, — как-то так вот…
Двуха тоже встал. И почему-то вместе с ним поднялись на ноги те, кто сидел или лежал на койках, или устроился на корточках в проходах… Только Дрон не изменил положения.
— Прижмись, — сказал Двуха Командору, сказал таким голосом, что тот мгновенно, с постыдной поспешностью плюхнулся на койку. — А ты, гад, — обратился Игорь уже к Гусю, — отпрыгни отсюда.
— А то руки с ногами местами переставим, и скажем, так и было, — звонко высказался Шапкин, нервно поправляя очки.
— В натуре, — подтвердил Петухов, мельком, впрочем, оглянувшись на Дрона.
— Та-ак, ребятки… — Гусь вынул руки из карманов, подался назад… улыбаясь, тем не менее, хищно и угрожающе. — Великими себя почувствовали? А защитничка-то вашего тут нет. Сейчас кое-кому уши-то надерут… Эй, Бурыба, братан, спишь? Поднимай парней! Говорил я вам, гасить надо было самых громких, пока не поздно! А? Как говорил, так все и вышло!
И тут случилось необыкновенное. Над коечной дужкой поднялась мордатая физиономия Бурыбы.
— Слышь, Гусьман, — густо прогудел Бурыба, — тебя ведь по-хорошему предупреждали — бучу не поднимать. Шел бы ты… — он выдержал паузу и уточнил направление, в котором Гусю предлагалось двигаться.
Спустя час, когда казарма более-менее угомонилась, Двуха, свесившись со своей койки, толкнул Командора в плечо:
— Спишь?
Рядовой Александр Вениаминович Каверин только чуть пошевелился. Ничего не ответил и не открыл глаз.
— Не спишь, я же чую, — миролюбиво проговорил Игорь. — Да хорош тебе притворяться!.. Ты не обижайся, Командор, что я на тебя наехал при всех. Ты вот мне тоже много чего наговорил, а я не
