«Ах ты ж, сопляк… — ошеломленно крутанулось в голове Зямы. — Я тебе сейчас покажу — руки за голову…»
Он вскинул пистолет и выстрелил парню в лицо.
Вернее, попытался выстрелить. Что-то грохнуло, и правую Зямину кисть ожгло хлестким ударом, который огненной болью отозвался во всем теле. Зяма взвыл, отшатнувшись назад. Пистолет куда-то делся из его руки, а вместе с пистолетом в неизвестном направлении исчез и указательный палец Зямы. На месте пальца остался только коротенький обрубок, из которого толчками била темная кровь.
«Чем я теперь стрелять-то буду?..» — невольно подумал Зяма.
— На пол, лицом вниз, — повторил парень.
Тут уж Зяма подчинился беспрекословно.
Алексей Максимович Глазов поднялся с пола. Все произошло настолько быстро, что еще не успело отложиться в его сознании. Майор, поднявшись, зачем-то принялся отряхиваться и только тогда заметил, что все еще держит в руке мобильник. Он потряс головой.
— Это что же… — выговорил Алексей Максимович. — Это как?.. Нас — убить хотели?
— Вас, — поправил Олег.
— Убить? — все не верил Глазов. — Вот так… просто?.. Из-за тех денег?
— Скорее, во избежание разоблачения, — предположил Олег.
Майор посмотрел на лежащего на полу крупного, коротко стриженного мужчину. Тот, скребя лбом по полу, бормоча что-то, тискал в левой руке окровавленную правую.
— Ерунда какая-то… — пробормотал Глазов, — как в дурацком кино… Не может же быть такого… А ты говорил, — он поднял взгляд на Олега, — что они не способны на решительные действия!
— Жертвовать жизнями других во имя своего блага, вероятно, не так уж и трудно… для них, — сказал на это Трегрей. — Бессомненно, куда как легче, чем рисковать собственной жизнью.
Глазов еще раз посмотрел на лежащего, потом подошел к окну, выглянул наружу.
— Звонить надо, — сказал он, словно бы сам себе, поднимая мобильник. — Не ментам, наверно, а сразу нашим… Заодно и откроюсь.
Он натужно усмехнулся:
— А тебе придется задержаться, Олег.
— Я понимаю.
Начав набирать номер, Алексей Максимович вдруг остановился. Подался назад, неловко брякнулся на стул. Кажется, у него закружилась голова. Суть произошедшего наконец дошла до него полностью.
— Вот гады-то… — хрипловато проговорил он. — Ну и гады. Я говорил тебе, что Света в больнице ночевать осталась? Она мне только что звонила: сказала, учебник забыла дома, пришлось вернуться за ним. Ей к зачету готовиться. Как хорошо, что сюда переехали, а вещи не все успели перевезти! И подумать страшно, что было бы, если б она сюда за учебником приехала… Ты знаешь… — помедлив немного, добавил он, — я вот тут с твоими речами по поводу готовности к жертвам ради великого дела соглашался… Но сейчас только в голову пришло: ведь есть и такая цена, которая и за самое что ни на есть величайшее дело слишком высока.
— Не могу с вами согласиться, — тихо, но с полной убежденностью ответил Олег.
— Ты что сделал? — шелестяще выдохнул Ефим. — Ты что натворил, идиот? Зачем?..
Саня Гусев, кому адресовались эти вопросы, молчал. Стоял неподвижно, глядя на лежащее на полу прихожей тело, вокруг головы которого расползалась густая темная лужа. Кровь как-то очень быстро пропитала густые светлые волосы лежащей на полу; толстая коса, угодившая в лужу, почернела и, казалось, разбухла еще больше. Стройные длинные ноги убитой, обтянутые плотными колготками, чуть подрагивали, скребли острыми носами сапожек по исшарканному линолеуму.
— Зачем? — простонал Ефим, вцепившись пальцами себе в лицо. — Зачем?!
Гусь молчал. Если бы он и сам знал, зачем?.. Все это произошло молниеносно и неуловимо, как во
