воистину трагически. Насколько я понимаю, тогда этот случай широко освещался в газетах, но все, что я о нем знаю, почерпнуто из рассказов родственников тех, кто жил в непосредственной близости от места событий. Эти события стали предметом общего и неувядающего интереса в каждой рабской хижине на байю и, несомненно, будут переданы последующим поколениям как главная невольничья легенда.
Лью Чейни, с которым я впоследствии познакомился, – хитрый, проницательный негр, гораздо более умный, чем бо?льшая часть его расы, но человек беспринципный и предатель по натуре – вынашивал замысел создания достаточно сильной группы, чтобы силой пробиться через все препятствия на соседнюю территорию, в Мексику.
Пунктом сбора было избрано удаленное место в самом сердце болот, расположенных за плантацией Хокинса. Лью прокрадывался с одной плантации на другую по ночам, проповедуя «крестовый поход» в Мексику, и, подобно Петру Пустыннику[92], производил волнение и фурор везде, где появлялся. Со временем собралось значительное число беглецов. Бесхозные мулы, собранная с полей кукуруза, бекон, украденный из коптилен, – все это переправлялось в леса. Экспедиция уже была готова тронуться в путь, когда их укрытие было обнаружено. Лью Чейни, придя к выводу о неминуемом крахе своего замысла, дабы завоевать милость своего хозяина и избежать последствий, которые были неизбежны, решил принести в жертву всех своих товарищей. Потихоньку удрав из лагеря, он объявил плантаторам о числе собравшихся на болотах и, вместо того чтобы правдиво изложить их цель, уверил, что их намерение состояло в том, чтобы выбраться из укрытия при первой удачной возможности и убить всех белых вдоль байю.
Этот слух, все разраставшийся по мере того, как он переходил из уст в уста, наполнил весь край ужасом. Беглецов окружили и взяли в плен, отвели в цепях в Александрию и приговорили к публичному повешению. Мало того, многие заподозренные, пусть и совершенно невинные, были взяты прямо с поля и из хижин и без всякого судебного разбирательства или расследования отведены прямиком на виселицу. Плантаторы на Байю-Бёф наконец начали роптать против такого безответственного уничтожения их собственности, но только когда целый полк солдат прибыл из какой-то крепости на техасской границе, разломал виселицы и открыл двери александрийской тюрьмы, этот самосуд прекратился. Лью Чейни вышел сухим из воды и даже был вознагражден за свое предательство. Он по-прежнему жив, но имя его презирают и предают проклятию все представители его расы в приходах Рапидс и Авойель.
Однако такая идея, как мятеж, не нова среди рабского населения Байю-Бёф. Не раз приходилось мне участвовать в серьезных совещаниях, когда обсуждался этот предмет, и бывали моменты, когда одно мое слово могло возбудить в сотнях моих товарищей- невольников дух неповиновения. Но я видел, что при отсутствии оружия и амуниции (да даже и при их наличии) такой шаг закончится верным поражением, катастрофой и погибелью, и всегда голосовал против.
Я прекрасно помню, какие несбыточные надежды были возбуждены во время Мексиканской войны. Новости о победах армии наполняли большие дома радостью, но в невольничьих хижинах порождали лишь печаль и разочарование. По моему мнению (а у меня была возможность кое-что узнать о таких умонастроениях), на обоих берегах Байю-Бёф не найдется и пятидесяти рабов, которые не преисполнились бы безмерной радости в случае приближения неприятельской армии.
Жестоко обманывается тот, кто льстит себя мыслью, что невежественный и униженный раб не имеет представления о величине несправедливости, творящейся по отношению к нему. Заблуждаются те, кто воображает, будто он поднимается с колен с окровавленной и истерзанной спиной с чувством покорности и прощения. Настанет тот день – а он настанет, если невольничьи молитвы будут услышаны, – ужасный день мести, когда его хозяин, в свою очередь, будет напрасно молить о милосердии.
Глава XVIII
Дубильщик О’Нил – Подслушанный разговор с тетушкой Фебой – Эппс в дубильном деле – Дядюшка Абрам ранен ножом – Неприятная рана – Эппс ревнует – Отсутствие Пэтси – Ее возвращение от Шоу – Гарриет, чернокожая жена Шоу – Эппс в ярости – Пэтси отрицает его обвинения – Обнаженную Пэтси привязывают к четырем колышкам – Жуткое избиение – С Пэтси спускают шкуру – Красоты дня – Ведро соленой воды – Платье, запекшееся от крови – Пэтси становится угрюмой – Ее представление о Боге и вечности – О рае и свободе – Результат телесных наказаний рабов – Старший сын Эппса – «Кто есть дитя? – отец мужчины»
Уайли жестоко страдал от рук хозяина Эппса, как я уже рассказывал в предшествующей главе, но в этом отношении ему доставалось не больше, чем его несчастным товарищам. «Пощадишь розгу – испортишь чадо» – таков был девиз моего хозяина. Он был от природы подвержен периодам дурного настроения, и в такие моменты, как бы незначителен ни был проступок, за ним следовало определенное наказание. Обстоятельства, окружавшие предпоследнюю полученную мною порку, покажут, насколько тривиальная провинность была достаточна для того, чтобы он схватился за кнут.
Некий мистер О’Нил, живший по соседству с «Великими Сосновыми Лесами», заглянул к Эппсу с целью сговориться о покупке меня.
