задвигать носилки в машину, он провел тыльной стороной ладони по волосам старой женщины.
— Я еще вернусь, Лео, — сказал он ей. — Я буду здесь. Бригадир, передайте капитану Эмери мою просьбу: чтобы ее охраняли днем и ночью.
— Хорошо, комиссар.
— И чтобы никого не пускали к ней в палату.
— Хорошо, комиссар.
— Этого не понадобится, — холодно заметила женщина-врач, усаживаясь в машину «скорой помощи». — Она не доживет до вечера.
Еще более медленной, чем обычно, походкой Адамберг вернулся в дом, который охранял толстый бригадир. Он подставил руки под кран, чтобы смыть кровь Леоны, и вытер их тряпочкой, которой вчера после ужина вытирал посуду. Сине-белой тряпочкой с рисунком в виде пчелок.
Пес не двинулся с места даже после того, как увезли его хозяйку. Теперь он скулил совсем тихо, издавая на выдохе жалобный звук.
— Заберите пса, — сказал Адамберг бригадиру. — Дайте ему кусочек сахару. Здесь его оставлять нельзя.
В поезде от ботинок Адамберга то и дело отставали засохшие листья и грязь и осыпались на пол буро-черными кусками, а женщина, сидевшая напротив, осуждающе смотрела на него. Адамберг поймал один кусок, повторявший узор его рифленой подошвы, и сунул в карман рубашки. Женщина напротив, подумал он, и не подозревает, что находится рядом с реликвиями, частицами Бонвальской дороги, которую топчут своими копытами кони Адского Воинства. Владыка Эллекен вернется и снова покарает Ордебек, ведь там осталось еще трое из тех, кого он должен утащить в преисподнюю.
XI
С тех пор как Адамберг в последний раз видел Момо Фитиля, прошло два года. Сейчас парню двадцать три: староват, чтобы играть со спичками, но еще слишком молод, чтобы прекратить борьбу. Теперь его щеки затеняла борода, однако этот мужественный аксессуар не прибавлял ему внушительности.
Молодого человека привели в комнату для допросов, где не было ни дневного света, ни вентилятора. Адамберг заглянул в окошечко в перегородке, разделявшей комнату пополам: Момо сидел на стуле сгорбившись и смотрел в пол. Его допрашивали лейтенанты Ноэль и Морель. Ноэль расхаживал вокруг, небрежно играя в йо-йо, которую он отобрал у Момо. Тот был многократным чемпионом по этой игре.
— Кто напустил на него Ноэля? — спросил Адамберг.
— Ноэль только что сменил другого коллегу, — стал оправдываться Данглар.
Допрос начался утром, и майор Данглар еще ничего не сделал, чтобы прервать его. Упорно, час за часом Момо повторял свою версию: он пришел один в парк района Френэ, где ему назначили встречу, но прождал зря, а эти новые кроссовки он нашел у себя в шкафу и вытащил из пакета. Кроссовки были заляпаны бензином, он взялся за них и запачкал руки, вот почему у него на руках бензин. И он в жизни не слышал о Клермон-Брассере, понятия не имеет, кто это такой.
— Вы давали ему еду? — спросил Адамберг.
— Да.
— А пить?
— Две банки кока-колы. Черт возьми, комиссар, о чем это вы? Мы его тут не пытаем.
— Нам звонил сам префект, собственной персоной, — вмешался Данглар. — Надо, чтобы Момо раскололся сегодня же вечером. Это приказ министра внутренних дел.
— Где кроссовки, которые нашли у него в шкафу?
— Здесь, — ответил Данглар, показывая на один из столов. — До сих пор воняют бензином.
Адамберг осмотрел кроссовки, не дотрагиваясь до них, и покачал головой.
— Пропитались до кончиков шнурков, — сказал он.
К Адамбергу и остальным присоединился подошедший быстрым шагом Эсталер, затем Меркаде с телефоном в руке. Если бы
