прокомментировал Вейренк. — Так вы надеетесь, что Клермоны распахнут перед нами двери?
— Нет, не надеюсь. Но я хочу, чтобы вы не спускали с них глаз ни днем ни ночью. Их резиденция состоит из двух больших особняков, расположенных на общем земельном участке. Вы будете постоянно менять машину и внешний облик, а тебе, Вейренк, придется покрасить волосы.
— Ноэль не очень-то подходит для слежки, — произнес Морель. — Его видно издалека.
— Вот и хорошо. И потом, Ноэль злой, въедливый; если он почует, что взял след, то уже не отстанет. Это тоже полезно.
— Спасибо, — без всякой иронии отозвался Ноэль, который воспринимал свои пороки как преимущества.
— Вот фотографии, — сказал Адамберг и раздал подчиненным несколько снимков. — Братья довольно-таки схожи между собой, хотя один толстый, а другой поджарый. Старшему шестьдесят, младшему пятьдесят восемь. Поджарый — это старший, Кристиан, которого мы будем называть Крис-Один. У него пышная седеющая шевелюра, всегда чуть длиннее, чем надо бы. Он элегантный, остроумный, душа общества, носит немыслимо дорогие костюмы. Младший — невысокий, толстенький человечек, более сдержанный, чем брат, пожалуй, даже чопорный и почти совсем лысый. Это Кристоф, которого мы будем называть Крис-Два. Сгоревший «мерседес» принадлежал ему. Он светский человек и в то же время работяга. Но это не значит, что один из братьев лучше другого. Мы все еще не знаем, что они делали в тот вечер, когда погиб их отец, и не знаем, кто тогда был за рулем «мерседеса».
— Что происходит? — спросила Ретанкур. — Момо уже не подозреваемый?
Адамберг быстро взглянул на нее: опять это странное выражение лица, недоверчивое, насмешливое и непроницаемое.
— Мы его разыскиваем, лейтенант, на это сейчас брошены все силы, а вечером еще пришлют подкрепление. Но у нас тут проблема со шнурками от кроссовок.
— Когда это пришло вам в голову? — спросил Ноэль после того, как Адамберг рассказал о неправильно завязанных шнурках.
— Сегодня ночью, — непринужденно солгал Адамберг.
— Тогда зачем вы вчера вечером велели ему надеть кроссовки?
— Чтобы проверить, подходят ли они по размеру.
— Понятно, — сказала Ретанкур, вложив в это слово весь свой скептицизм.
— Это не снимает подозрений с Мо, — пояснил Адамберг. — Но вызывает тревогу.
— Еще бы, — подхватил Ноэль. — Если один из Крисов сжег папашу и решил повесить убийство на Момо, корабль расследования начнет сильно качать.
— В корабле уже пробоина, — констатировал Вейренк. —
После недавнего возвращения в Контору Вейренк постоянно импровизировал такие вот вирши. Но никто уже не обращал на них внимания, они стали восприниматься как привычный шумовой фон, вроде храпа Меркаде или мяуканья кота.
— Если это сделал один из Крисов, — уточнил Адамберг, — хотя мы не говорили ничего подобного, мы так не думаем, то на его костюме должны были остаться следы от паров бензина.
— Потому что бензиновые пары тяжелее воздуха, — кивнул Вейренк.
— Тогда следы должны быть и на сумке с запачканными кроссовками, которую он подбросил в шкаф, — сказал Морель.
— А может, и на ручке двери, за которую он взялся, когда пришел домой, — добавил Ноэль.
— Или на ключе.
— Но ведь он мог вытереть и ручку, и ключ, — возразил Вейренк.
— Надо проверить, не выбрасывал ли один из них какой-нибудь костюм. Еще он мог сдать его в чистку.
