— Вы не имеете права удерживать меня здесь, — сказала я.
Он не ответил.
— Немедленно передайте маркизе Эксетер, что я хочу ее видеть.
— Я уже докладывал вам, госпожа Стаффорд: миледи плохо себя чувствует. Ее нельзя беспокоить.
Мне вдруг захотелось закричать во все горло, позвать на помощь прохожих с Саффолк-лейн… но я вовремя одумалась. Не дай бог, меня еще примут за сумасшедшую. Нет, это не поможет нам с Артуром выбраться из «Алой розы». Ничего не поделаешь, придется вернуться в спальню.
Скоро явилась Элис, принесла на подносе обед. Глаза у девушки были опухшие и красные от слез. В голове мелькнула мысль: «А что, если потихоньку от Джеймса попросить горничную помочь?» Но близнец бдительно следил за каждым нашим движением. Элис вышла, но к еде я не притронулась. Вместо этого написала Чарльзу коротенькую записку с просьбой о помощи. Когда придет Элис, передам записку ей, попрошу срочно отыскать дворецкого.
Но Элис больше не вернулась. Я мерила шагами комнату, снова и снова вертела записку в пальцах, пока она не истерлась по углам. На улице за окном не было слышно ни звука: Генри Кортни до сих пор не возвращался. Похоже, он и вправду остался в Виндзорском замке. Серенький день сменился вечерней тьмой, и мне наконец-то принесли ужин, но на этот раз не Элис, а Джозеф, второй близнец, тот, что поглупее. Он так подозрительно посматривал на меня, что я поняла: не стоит и пытаться просить его о чем- либо.
Угли в камине догорели и превратились в пепел. Я не стала никого звать, чтобы подбросили дров, не трогала угли и сама. Молча сидела в темноте и напряженно думала. В комнате становилось все холодней, остатки тепла съедала ночная прохлада. «Я здесь не пленница, а гостья», — заявила я господину Дэвиду. О, как я ошибалась. В «Алой розе» я такая же пленница, как и в лондонском Тауэре, где меня продержали не один месяц.
В конце концов в комнате стало так холодно, что я залезла под толстые одеяла. Даже переодеваться в ночную рубашку не стала. Прямо так, в платье, свернулась калачиком, прижав колени к груди. И стала горячо молиться. Христос должен дать мне ответ на все вопросы и указать правильный путь.
Я уже почти засыпала, как вдруг почувствовала на лице теплое пламя свечи и открыла глаза.
Надо мной наклонилось чье-то лицо. Это был мужчина. Свечу он держал высоко, освещая темную комнату.
На краю моей кровати сидел Генри Кортни, маркиз Эксетер.
13
Я закричала было, но кузен быстро зажал мне рот влажной холодной ладонью.
— Тише, Джоанна, пожалуйста, тише, — прошептал он. — Вас могут услышать. Клянусь, я не сделаю вам ничего плохого. Нам нужно поговорить.
Я кивнула, и Генри убрал руку. Он был весь мокрый: и одежда, и шляпа, и даже лицо. Я посмотрела в сторону окна. Там была плотная, непроницаемая тьма.
— Что вы здесь делаете? — спросила я. — Джеймс сказал, что вы в Виндзорском замке.
— Правильно, я весь день был там. Но Чарльз прислал гонца, который сообщил, что вас заточили в спальне, вот я и прискакал. Мне вскоре нужно ехать обратно. Утром я должен быть при дворе.
— А откуда Чарльзу стало известно, что со мной случилось? Я пыталась передать ему записку, но у меня ничего не вышло.
— Ну, Джоанна, это ведь мой дом. Неужели вы думаете, будто мои люди не знают, что здесь происходит? Ладно, поговорим о деле. — Лицо его исказила мучительная гримаса. — Я нисколько не удивлен, что вы захотели уехать после того, что слышали в часовне. Я уже отдал Чарльзу распоряжение, чтобы завтра вас никто не удерживал. У вас будет полная свобода передвижения.
— Генри, скажите прямо, почему мне не позволили уехать?
Кузен подошел к камину, наклонился над ним, попытался зажечь пламя свечой и пробормотал:
— Как у вас здесь холодно… — Затем он снова выпрямился. — Джоанна, мне нужна ваша помощь.
— Моя помощь? — удивленно переспросила я.
Генри подошел к окну, выходящему на улицу, и уставился в черноту ночи. Видно было, что разговор этот давался ему нелегко.
