Лемех только и мог, что рычать в ответ. Меч проклятого эльфа, казалось, был всюду, мелькал то справа, то слева, то подныривал снизу, то грозил обрушиться сверху. Найда бросилась, норовя вцепиться в сжимающую клинок руку Перворождённого – тот с ленивой грацией уклонился, обрушив эфес собаке на голову.
Найда рухнула, словно убитая наповал.
– Не хотел, Лемех. Она будет в порядке, я её не убивал!
Проклятый эльф, проклятый – теснит, теснит, и умения бывшего наёмника не хватает. Лемех едва сдерживал атаки, не давая себя обезоружить.
Месяц так и стоял на коленях подле распростёртой Борозды; и Гриня, и Ариша не показывались.
Шаг назад, ещё один, ещё…
«Я помогу тебе, Лемех, – голос Тёмной Птицы становился всё настойчивее. – А ты поможешь мне».
Он не ответил – просто не успевал.
Месяц вдруг выкрикнул чтото поэльфийски, резко, встревоженно.
Глаза Полночи сузились.
– Прости, Лемех, не могу больше терять с тобой времени, – прежним спокойным голосом бросил он, словно и не размахивал мечом, словно и не сталкивалась сталь, словно хуторянин и не пытался раскроить ему череп тяжёлым топором. – Помоему, тебе следует отдохнуть.
Серебристый узкий клинок мелькнул раз, другой, ослепляя Лемеха отблесками, но прежде чем Перворождённый успел довершить начатое, откудато изза спины у него вывернулась фигура Ариши.
Могучий парень со всего размаха опустил увесистый корявый сук прямо на затылок Полночи.
Эльф так и застыл с разинутым ртом, глаза полезли из орбит. А потом медленно рухнул ничком.
– Батяня, цел? – подскочил Ариша. Лемех только и мог сипеть в ответ – грудь горела от нехватки дыхания, бок жгло болью. Он согнулся в три погибели, тяжело опираясь на топор.
– Батя? Не зацепило? Не ранен нигде? – это был прежний Ариша.
– Нет… сынок.
– Тогда бежим. Гриньку я потащу, – парень махнул рукой кудато к зарослям.
– Ккуда?! – прошипел Месяц, выпрямляясь. Стрела смотрела прямо в грудь Лемеху. – Лечь! Обоим!
Ариша слепо пошёл на него, взяв наперевес свой сук.
Губы эльфа сложились в презрительную гримасу.
– Нет! – успел выкрикнуть Лемех, но поздно.
– Тебято я пристрелю с особым удовольствием, предатель, – Месяц надменно склонил голову набок, словно норовя получше прицелиться, и отпустил тетиву.
«Я помогу тебе, – вновь сказала Тёмная Птица. – Борозда глупа, она открыла мне дорогу к тебе. Я помогу. Но и ты должен помочь мне».
Белооперённая стрела пронеслась над плечом Ариши. Промахнуться с такого расстояния не смог бы даже мёртвый – или мертвецки пьяный – эльф. Месяц только и успел потрясти головой, в полном недоумении глядя на собственные руки, когда импровизированная дубина Ариши обрушилась на него.
Месяц не был бы Месяцем, эльфомвоином, прошедшим неведомо сколько схваток и вышедшим из них победителем, если б дал уложить себя с одного удара. Он увернулся, гибким неуловимым движением выхватил собственный меч, отбросив подведший лук.
Но теперь он оказался один против двоих, и прежде, чем Перворождённый успел обмануть Аришу ложным замахом, Лемех врезался в него, опрокидывая наземь, подминая под себя; от души приложил топорищем, и эльф затих, дёрнувшись лишь раз.
Слабо тявкнула Найда. Слабо и виновато, мол, прости, хозяин, не смогла.
– Ариша… молодец, – Лемех всё не мог отдышаться.
– Спасибо, батюшка, – сын опустил глаза. – Бежать отсюда надо, бежать скорее. Гриньку возьмём – и ходу!
– У меня кони рядом, – хуторянин наконец смог выпрямиться. – А что ж с… с Гринейто?
– Да что ж? – бесхитростно пожал плечами Ариша. – Угостить пришлось тем же дрыном. А то совсем сбесился, бедолага.
– А… а ты?
– А что я? Я для того и пошёл с ним, батюшка, чтоб приглядывать. Прости, что сразу не сказал, что лицедействовал… что говорил непочтительно. Он поверить должен был. Ну, и потом только и ждал, чтобы момент улучить.
Лемех только и смог, что хлопнуть сына по плечу.
