Страна Рождества

— Пока что ты не спросила ничего такого, для чего они бы мне понадобились.

— Мне нужно знать, как его убить. Он умер в тюрьме, но та смерть к нему не прижилась.

— По-моему, ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

Вик взяла оксиконтин из руки Мэгги и приняла картонку лимонада, когда та ее предложила. Жидкость была теплой и липкой, сладкой и вкусной. Она проглотила окси с первой попытки. От таблетки остался горьковатый привкус.

— Машина, — сказала Вик. — «Призрак».

— Да. Как только машина развалится на части, развалится и он сам. Вероятно, в какой-то из дней кто-то вытащил из нее двигатель, и тогда он упал наконец замертво. Но потом двигатель поставили обратно, машину отремонтировали — и вот тебе, пожалуйста. Пока автомобиль исправен, и он не хворает.

— Значит, если я уничтожу машину — я уничтожу его.

Мэгги надолго присосалась к своей сигарете. Кончик ее был самой яркой точкой в темноте.

— Еще как.

— Хорошо, — сказала Вик. Прошла всего минута или две, но таблетка уже начинала действовать. Когда она закрыла глаза, ей показалось, что она беззвучно скользит на своем старом «Роли», продвигаясь через сумрачный, полный теней лес…

— Вик, — осторожно сказала Мэгги, и Вик подняла голову с подлокотника и быстро заморгала, поняв, что едва не задремала.

— Это таблетка, — сказала она.

— О чем тебе надо спросить у моих фишек? — спросила Мэгги. — Лучше изложи, пока еще можешь.

— Мой ребенок. Мне придется поехать в Страну Рождества, чтобы забрать его. Они, думаю, будут там сегодня вечером или завтра рано утром, и я тоже там буду. Но к тому времени Уэйн будет другим. Я слышала это по его голосу, когда с ним говорила. Он борется, но машина превращает его в одну из этих чертовых штуковин. Смогу ли я его исправить? Мне нужно это знать. Если я его заберу, есть ли какой-то способ вылечить его?

— Я не знаю. Из Страны Рождества не вв-возвращался еще ни один ребенок.

— Вот и спроси. Твои буквы могут рассказать об этом, верно?

Мэгги соскользнула с края дивана на пол. Она осторожно потрясла траченным молью мешочком. В нем щелкали и гремели фишки.

— Давай посмотрим, что нам покаж-жут, — сказала она, запуская руку в мешочек. Порылась внутри, вынула горсть фишек и рассыпала их по полу.

ХОХООХОХХО

Мэгги уставилась на них с выражением усталости и тревоги.

— Вот и все, что я в последнее время по большей части получаю. Объятия и поцелуи одинокой з-з-заикающейся девушке. — Мэгги провела рукой по полу, смела буквы и сунула их обратно в мешок.

— Ладно. Все в порядке. Попробовать стоило. Все знать невозможно. Невозможно выяснить все на свете.

— Нет, — сказала Мэгги. — Когда приходишь в библиотеку, чтобы что-то в-в-выяснить, то следует получить, что хочешь.

Она опять покопалась в своем вельветовом мешочке, вынула новую горсть фишек и бросила их на пол.

ППППППППП

— Нечего п-п-показывать мне язык, — сказала она своим буквам.

Она схватила фишки, бросила их в мешок, затем снова сунула в него руку. На этот раз ее рука исчезла почти до локтя, и Вик услышала такой звук, словно там терлись друг о друга и гремели многие сотни фишек. Мэгги вынула очередную горсть, просыпала ее на пол.

ФУФУФУФУ

— Что? — вскричала Мэгги. — Швырнуть мне в лицо мои же сережки? Тьффф-ф-фф-фх-фу на вас!

Она выхватила изо рта сигарету, но не успела прижать ее к собственной руке, прежде чем Вик села и схватила ее за запястье.

— Не надо, — сказала Вик. Комната то надвигалась, то отдалялась, словно Вик сидела на качелях. Тем не менее она держала руку Мэгги. Мэгги уставилась на нее, ее глаза, ввалившиеся в глазницы, блестели… яркие, испуганные, донельзя утомленные. — Узнаем это в другой раз, Мэгги. Может, не только мне надо немного отдохнуть. Ты была в Массачусетсе полторы недели назад. Обратно всю дорогу на автобусе ехала?